он ложился в постель, закинув руки за голову, вспоминал всю свою длинную, сложную жизнь, от начала, до настоящих дней.
Лет Василию Михайловичу было немало – цифра давно перевалила за восемьдесят и упорно двигалась к сотне. Как он сам шутливо говорил: – «к личному Миллениуму». Отца Васятка не помнил, он умер от старых ран гражданской войны, когда сыну не исполнилось и десяти лет. От него остался широкий военный ремень и фуражка, с дыркой на том месте, где была кокарда, или звёздочка. Этим ремнём мать иногда охаживала его и младших братьев за проделки и шалости. Семья жила голодно и трудно. Вася, рано ушёл во взрослую жизнь, работал на железной дороге и учился на моториста. Помогая матери поднимать двух младших братьев.
Вечерами молодежь собиралась на околице села, в берёзовой роще. До утра пели песни, танцевали под гармошку, влюблялись. Была такая симпатия и у Василия – красивая, черноглазая, статная Светлана. Комсомольский вожак и инициатор всех добрых дел в селе. Обычно она приходила на посиделки со своей подругой Надей, полненькой, голубоглазой хохотушкой. Василий был безнадёжно влюблён в Светлану. Но признаться ей в своих чувствах стеснялся. А когда смелость всё-таки неожиданно накатывалась на него горячей волной, возле Светланы обязательно оказывалась её полненькая, закадычная подруга, и пылкое признание не получалось.
После окончания курсов мотористов, Василия направили на Айна-Булакский железнодорожный участок недавно построенного Турксиба, сменным мастером.
Вскоре началась война. Немцы стремительно продвигались к Москве. Родина Василия – маленькая деревушка на Брянщине, оказалась далеко в немецком тылу. Судьба родных и друзей была неизвестна.
Вместе со многими ровесниками, Василий в первые дни войны, поспешил в военкомат. Но был оставлен, до особых распоряжений, как работник железной дороги. Всё это время он пытался узнать, хотя бы что-то, о судьбе своих родных. Но все попытки были безрезультатны.
Повестка в армию пришла летом сорок третьего. Эшелон с пополнением грузился ночью. Измученные многочасовым пешим маршем на станцию погрузки, бойцы засыпали на жестких нарах теплушки, едва прикоснувшись головой к скатанным шинелям. Поезд шел, почти не останавливаясь, большую часть времени новоиспечённые солдаты спали. Стараясь выспаться «про запас».
Однажды утром Василий проснулся от шума голосов. Всё так же стучали колёса, пахло самосадом, у открытой двери вагона толпился народ.
– Вставай засоня, фронт проспишь! – толкнул в бок сосед по нарам, – ты же железнодорожник, объясни народу, куда мы едем?
Василий, держась за доску, выглянул в дверь, и посмотрел в голову состава. Сквозь мотающийся, чёрный, паровозный дым, проглядывало неяркое утреннее солнце.
– Мы едем на восток – неуверенно объявил он.
– Вот и я говорю на восток! – подтвердил пожилой мужчина, сплюнув