align="center">
«Он сказал приятным басом…»
Он сказал приятным басом,
Гладя пышные усы:
«Дайте пару литров кваса
И, пожалуй, колбасы.
А еще завесьте сало
И сосисок килограмм.
Плоть моя бродить устала
По полянам и лугам.
После длительной дороги
Я ужасно есть хочу.
Что вы смотрите так строго?
Я вам щедро заплачу!
Я, поверьте, не бездельник!
Клад искал я и нашел!
У меня в карманах денег
Как в огромном улье – пчел!»
Продавщица поглядела
На мужчину сквозь очки
И белугою взревела,
Воздух разнеся в куски:
«Мне плевать, что вы хотите!
Убирайся прочь, нахал!»
«Ой! – сказал он. —Извините!»
Покраснел и убежал.
Хоть и жалко человека,
Но досталось поделом:
Это ж все-таки аптека,
Продуктовый – за углом.
Сказ о том, как пираты Карибского моря к своим коллегам из Монголии в гости поехали, а доехали или нет, неизвестно
Пираты карибского моря
В гости к монгольским пиратам
Плывут на военном пароме
И громко ругаются матом.
Стреляют во всё из мушкетов
Отравленной крупною дробью
И, матом ругаясь при этом,
Своей не ведут даже бровью.
Сияют довольные лица,
В руках по ведёрочку рома.
Пиратских плотов вереница
Всё дальше и дальше от дома
А в трюмах провизии ящик,
Портвейна запас на полгода,
Мушкеты, кирасы и пращи,
И пёс неизвестной породы.
И ветер, слегка подвывая,
Тащит по курсу армаду.
Пираты плывут и бухают,
Для счастья чего ещё надо?
Прохожий и бутерброд
Идет по улице прохожий,
Жует зубами бутерброд
Идет в морозный день погожий
И, значит, бутерброд жует.
Идет спокойно, аккуратно,
А челюсти – туда-сюда!
Ему, смотрите, так приятно,
Что даже стужа не беда!
Хлеб бородинский с колбасою
И правда, не хухры-мухры,
Его, держа одной рукою,
Грызет, как дерево бобры.
Идет себе, шаги считает:
Один, два, три, четыре, пять.
Откусит, а потом глотает,
Не забывая прожевать.
Идет прохожий. Мимоходом
Кусает челюстью своей.
Ему, как видно, с бутербродом
Идти по жизни веселей.
Но вот он сэндвич доедает
И крошки стряхивает с рук,
Но он идет, не унывает,
Еще в запасе восемь штук.
Человек и дождь
Человек стоял спокойно у окна своей квартиры,
Двор широкий наблюдая, с грустью думая о лете,
Между тем