Гермиона! – ответил потрясённый король. – Но в жизни она была моложе, у неё не было морщин.
– О да! – согласился Поликсен.
– В этом отразилось искусство скульптора, – ответила Паулина. – Он изобразил её такой, какой она была бы теперь.
Леонт всё никак не мог оторвать глаз от статуи.
– Если б я знала, государь, – сказала Паулина, – что бедное изваяние вас так взволнует, то никогда бы его вам не показала.
– Не закрывай завесы, – только и мог вымолвить Леонт.
– Довольно, не смотрите так пристально, не то вам придёт в голову, что она движется.
– Пусть! Пусть! – воскликнул король. – Смотри, она как будто дышит!
– Нет, лучше уж я задёрну занавес, – сказала Паулина, – а то вам покажется, что статуя жива.
– Ах, Паулина, – ответил Леонт, – жаль, что мне так не казалось все минувшие годы!
– Если вы выдержите такое потрясение, я заставлю статую спуститься вниз и взять вас за руку, – сказала Паулина. – Но я боюсь, что вы сочтёте это колдовством.
– Делай всё что угодно – я буду только счастлив, – ответил король.
И вот, к изумлению присутствующих, статуя сходит с постамента, спускается по ступенькам и обнимает короля, а он в ответ обнимает и целует её – ведь это вовсе не статуя, а живая, настоящая Гермиона, его королева! Все эти годы она тайно жила в доме Паулины, не открываясь мужу: она знала, что Леонт раскаивается, но не могла простить ему потери новорождённой дочери.
Теперь, когда Утрата нашлась, Гермиона простила мужа, и они вновь стали одной семьёй. Наградой Леонту за долгие годы раскаяния стал тот миг, когда он вновь заключил любимую жену в объятия.
А Флоризель и Утрата сыграли свадьбу и жили вместе долго и счастливо.
Король лир
В давние времена в Англии царствовал король Лир. Он был стар, устал править королевством и желал лишь одного: спокойно прожить остаток своих дней рядом с тремя любимыми дочерьми. Две из них уже были замужем: одна за герцогом Альбанским, другая за герцогом Корнуэльским, а на руку и сердце младшей дочери претендовали герцог Бургундский и король Французский. Лир созвал дочерей и объявил, что намерен разделить королевство между ними.
– Но сначала, – сказал он, – я хочу узнать, насколько велика ваша любовь ко мне.
Старшая дочь, Гонерилья, – злая, порочная и вовсе не любившая отца – ответила так:
– Мою любовь словами не опишешь.
Я вас люблю, как жизнь с её красой,
Свободой, властью, почестью, здоровьем.
Вы мне дороже глаз, дороже всех
Сокровищ и чудес. Такой любовью
Ещё любимы не были отцы.
– Я люблю вас так же, как моя сестра, и даже ещё больше, – сказала вторая дочь, Регана, – мне ничего не нужно, кроме как любить вас.
Лир остался доволен признаниями Реганы. Наконец он обернулся к младшей дочери, Корделии:
– Ну, моя радость – меньшая