метели.
И пронзительно-нервно
В сердце вклинится боль —
Как бы там,
В сорок первом,
Я простилась с тобой?
ГОРЯТ ЛЕСА
Горят леса за Ангарой.
В неверном отблеске пожара
Тревожным кажется и старым
Луны взошедшей серебро.
И тени мечутся, как пламя.
За много вёрст горят леса,
Но слышно ясно, как слезами
Зайчонок серый залился.
РИСУНКИ НАДИ РУШЕВОЙ
Будет жить
Эта песнь отныне,
Будет звать
И дразнить родством
С древним танцем
Наскальных линий
И языческим колдовством.
Оживают и свет,
И тени.
Голоса,
Серебристый взгляд —
Словно грифель
Рассёк мгновенье
Двести лет
Или час назад.
ЖЕНЩИНА
Женщина трясёт половичок.
Руки, не привыкшие к безделью,
Узкое озябшее плечо…
Видно ли кого-то за метелью?
Не на шутку к ночи разошлась
Снежная неласковая вьюга.
И недобрый чей-то чёрный глаз
Присушил единственного друга.
Где он бродит,
Помнит ли о том,
Что всегда с надеждою тревожной
Ждёт его притихший старый дом,
Из-под крыши глядя осторожно.
И опять, откинувши крючок,
В сотый раз выхолит в платье тонком
И трясёт цветной половичок
Не жена, не мать и не девчонка.
ЗИМА
Морозный скрип —
Как крик.
Не жди – седой старик
Плетётся по дороге.
Пришла зима, ушли дожди.
Не жди.
И тонкий иней на окне
Не трогай.
ДРУЗЬЯМ
Сколько лет? Сколько зим?
Сколько вёсен?
Друг у друга при встрече мы спросим,
Притворяясь, что вовсе не осень
Нам на лица накинула тень.
Только ночь проведя в разговорах,
Утра тихий почувствовав шорох,
Мы узнаем друг друга и дорог
Будет каждый истраченный день.
А потом в одиночестве снова
Взглядом прежним – и всё-таки новым —
В глубину загляну голубого
Одно из зеркал у окна
И скажу ему ясно и звонко:
– Разве ты меня помнишь девчонкой?
Разве я тебе верить должна?
СЧАСТЬЕ
Июльского леса молчанье
В объятьях закатной поры,
И грома глухое ворчанье
И шорох сосновой коры,
И маленький мальчик,
С обрыва
Как будто летящий в простор…
Всё это душа торопливо
Вбирает,
А звёздный шатёр
Уже проступает неясно.
И вдруг понимаешь, как боль, —
Пронзительно-сладостно счастье
Сейчас пронеслось над тобой.
ВЕСНОЙ
Сегодня