свой любимый стол и резко вскочил на ноги.
После душа, надев свежий серый свитер и чёрные брюки, Том спустился в кухню.
В сковороде шкворчал бекон, золотистые ломтики хлеба выглядывали из тостера, а солнечные лучи, пронизывая стакан с апельсиновым соком, создавали причудливый узор на столе. И, хотя ещё минуту назад у Тома не было и намёка на аппетит, от увиденного его желудок свернулся в тугой комок, требуя скорейшей заправки.
– Не возражаешь, если я посижу тут с тобой? – спросил Артур.
Том улыбнулся и выдвинул для него стул.
– Тебе шестнадцать скоро. Может, в этом году будут особые пожелания?
– Не волнуйся, в этом году мне точно ничего не нужно.
– А как насчёт микроскопа? Тот, что подарила Матильда, годится разве что для изучения слонов.
Том расхохотался. Отпив немного из стакана, он добавил:
– Нет, правда, мне ничего не нужно.
Покончив с завтраком, он встал из-за стола, но задержался у двери, глядя на Артура:
– Кто сегодня, мистер «мокрые штаны»?
Услышав это, Артур чуть не поперхнулся чаем. Он деланно-сердито выглянул из-за чашки и сказал:
– Уж я надеюсь, при всех ты так не называешь мистера Хоупса?
– В аптеке, дедушка, его так называют все. Даже миссис Астрид, – вскинув брови, деловито ответил Том.
– Ну, раз уж она так говорит, тогда ладно. Ты всё сложил, ничего не забыл? – Артур подошёл к внуку, – дай-ка я на тебя гляну.
Он смахнул со лба юноши чёлку и посмотрел ему прямо в глаза. У Тома были необычные глаза. Необычные от того, что правый глаз был карим, а левый зелёно-карим. Редко кто-то из людей замечал такую особенность Тома, но если уж это происходило, то множества глупых вопросов ему было не избежать.
– Как карта…
– … мира, – подхватил Том, чуть покраснев, – знаю, ты говоришь это каждый раз.
Он вздрогнул, когда из прихожей раздался звон часов.
– Уже десять, ты опаздываешь!
– Да-да, и это ты тоже каждый раз говоришь, – усмехнулся Том и выскочил в прихожую.
На ходу схватил рюкзак, а когда открыл входную дверь, то уже во второй раз вздрогнул от неожиданности.
На пороге, с поднятой и собранной в кулачок рукой, стояла худенькая, ссутулившаяся старушка.
– О! Миссис Гуд, здра…
– Здравствуй, Томас. Скажи, дедушка дома? – оборвала Матильда, заглядывая в дом.
На ней было чудно̀го вида старое синее пальто с нелепым пышным воротником и цветастая, кое-как связанная шапочка, натянутая по самые брови.
– Да он в кух…
– Мне срочно нужно с ним поговорить! – вновь оборвала старушка и, отстранив Тома, зашла в дом.
Возможно, кому-нибудь подобное поведение показалось бы странным, но только не Тому. Матильду Гуд он знал столько, сколько помнил себя самого, и это не редкость, когда она приходила к ним в дом в таком вот состоянии. Так что её встревоженный