с винтовкой, как все нормальные люди. Взять? А зачем? Рыжего нам есть, чем оснастить, а мне и так неплохо. Нет, лишнего нам не надо. Это старый рюкзак можно выбросить, если деть будет некуда, а такая хорошая вещь пусть лучше в сохранности лежит.
Бинокль, старенький бушнелловский, безо всяких новомодных дрючек типа лазерного дальномерения, по степени потертости и качеству картинки – такое впечатление, что из времен отцовой службы во Вьетнаме. Значительно лучше, чем ничего, хотя вот его заменить придется при первой же возможности на что-нибудь поновее, с просветленными линзами и конской светосилой. Ситуации, в которых хороший бинокль ценнее любой винтовки, далеко не редкость. Это даже не в кузов, а в кабину, со всей осторожностью.
Ну вот и остались у меня неразобранными только большие оружейные ящики, самое, так сказать, вкусненькое. Сейчас я…
…сейчас я убью кого-нибудь, ответственного за сохранение таких важных вещей. Или просто кого-нибудь, кто подвернется под руку.
Два помповых дробовика двенадцатого калибра. Один двадцатого, на нем я стрелять учился. Одна, две, три, четыре винтовки. Три из них – времен второй мировой: немецкий восьмимиллиметровый маузер, путем немалых ухищрений вывезенный дедом при возвращении из Европы, наш местный «росс» с затвором прямого хода и местного же разлива энфилд №4. Им всем лет по семьдесят. Патроны под них еще выпускаются, но нет никакой гарантии, что первым же выстрелом не разорвет уставший за годы ожидания ствол. И четвертая – словно в насмешку оставленный сэвидж в калибре 22—250 со скромной малократной оптикой. Достойная находка для того, кто собирается идти священной войной на хорьков и сусликов.
Вот вы, значит, как.
Невзирая на волну негодования, которая быстро и энергично поднималась в душе, ворота ячейки я аккуратно запер. Залез в кабину. Сделал глубокий вздох. Спокойно, Мейсон, спокойно. Не заводись. Вряд ли тут что-то пропадает с концами. Сейчас поедем, зададим пару наводящих вопросов, что-нибудь да отыщется.
Сдал назад, царапнув гипсокартонную стенку склада. Так вам и надо, ворюгам, я еще вернусь с гранатометом, если Мик его до тех пор не использует.
К тому моменту, как я добрался до комендатуры и выскочил на тротуар, успел немного отдышаться и успокоиться, так что дверь по-цивильному открыл, вместо того чтобы выбить вместе с рамой. И обратился к Деннису, чья лысина поблескивала за дальним столом рядом с курчавой макушкой Чарли, почти вежливо:
– Дяденька комендант, а вот вы не в курсе, какая (какая-то) (кем-то) (куда-то) (что-то) (еще и такая) (кто-то) (что-то) эти (какие-то) (кого-то), в смысле (кого-то), то есть, тьфу, винтовки?
А хорошо у них тут, знаете. Кофейком вкусно пахнет. Айрин на диванчике как раз прихлебывала из небольшой фаянсовой чашечки. Красивая она, когда молчит и не дергается. При моем эпичном появлении она поперхнулась, выпучила глаза и, не удержавшись,