Валерий Казаков

Тень улетающей птицы. Повесть


Скачать книгу

не успел освоиться в светлой земной реальности, когда в мою комнату ворвался старший брат Миша и прямо от порога закричал: «Журавли прилетели!» Я спрыгнул с постели в одних трусах и, не ощущая холода, не задавая лишних вопросов, побежал за ним на берег Вятки. Там, на высокой глинистой круче, мы остановились, и стали всматриваться в небесную синь, что раскинулась над зелёным островом за рекой. Но журавлей нигде не было видно. В это время где-то у меня за спиной Миша вновь произнес: «Они над нами. Смотри».

      Я запрокинул голову вверх и увидел там медлительно парящую пару непривычно больших, серых птиц. Они проплывали в небе так же, как проплывают облака. Они были, кажется, совсем рядом, но их голоса доносились откуда-то издалека, из какой-то другой, загадочной и непонятной нам жизни, которая объединяет людей и птиц, где оживают призраки, где соседствуют реальность и вымысел.

      Журавли улетали всё дальше, всё тише становились их голоса. Вот они уже над кромкой леса, у самого горизонта. Ещё мгновение – и они исчезнут навсегда.

      – Улетают, – шепчет им вслед мой брат.

      – Может быть ещё вернутся, – отвечаю я.

      Какое-то время мы ещё стоим на берегу, глядя вдаль, потом разочарованно вздыхаем и, молча, направляемся обратно к нашему дому, крыша которого темным айсбергом возвышается над зелёным морем яблоневого сада.

      Дома нас ждет Маруся – большеглазая, смуглая девочка, которая приходит к нам каждый понедельник, чтобы поиграть с моим младшим братом Володей. Она очень тонкая, робкая и удивительно гибкая. От неё пахнет солнечным сухим теплом. Мы вместе прыгаем с дивана на пол, и нам это занятие кажется необыкновенно интересным. У Маруси крупные синие глаза, затенённые густыми серыми ресницами, тёплые руки и гладкий лоб в крохотных капельках пота, похожих на изморось. В полете подол её платья надувается, как колокол, а глаза весело блестят. И невозможно представить, что уже через год эта девочка утонет у нас на глазах, что никто не успеет её спасти, потому что она окажется слишком далеко от берега. Всё произойдет как-то очень стремительно и неожиданно, как все роковое и непоправимое в этой жизни…

      Но это будет потом. А потом – это страшно далеко. Дальше, чем от земли до неба, дальше, чем от линии сада до линии горизонта. Потом – это где-то в другой жизни, которая ещё не наступила…

      ***

      С раннего детства я имел крепкое и выносливое тело, но почему-то никогда его не чувствовал, не ощущал, не обращал на него внимания. Жил, воспринимая мир непорочной душой, каждый день открывая его заново, находя в нем что-то новое. Этот внешний мир казался мне ярким, теплым и огромным. Его невозможно было ни увидеть весь сразу, ни запомнить, ни понять. Он приходили откуда-то извне: из лесной синевы за садом, из белых облаков и бездонного неба.

      Помню, в том далеком от реальных проблем возрасте я очень боялся темноты. Зная это, мои старшие братья систематически проделывали со мной следующий номер. Они оставляли меня в пустой гостиной одного, запирали дверь на ключ и начинали кричать самое ужасное, что только можно было представить: «Коко идет! Он тебя съест»… От этих слов мне делалось очень страшно, я закрывал лицо руками и плакал. Мне казалось, что мерзкий «Коко» уже где-то рядом. Он черный и волосатый, как кужель из овечьей шерсти на бабушкиной прялке. Он подойдет сзади и задушит меня своими шерстистыми, тонкими пальцами. Сначала задушит, а потом съест. Причем, если только задушит, то это не страшно. Страшно, когда съест, когда от тебя ничего не останется.

      Но ужасным был не только «Коко – кужель». Ужасной была ещё и бабка Алевтина, которая жила где-то на соседней улице и ходила к сельповскому магазину, скрипя деревянным протезом вместо ноги. Она тоже могла появиться в темноте и напугать до полусмерти. Об этом страшными голосами предупреждали братья за дверью: «Алевтина идет. Она заберет тебя к себе и спрячет в подполье».

      А ещё мог напугать бородатый садист Карабас Барабас, страшным бичом истязающий невинную девочку Мальвину. «Коко – кужель», Алевтина и Карабас Барабас ждали того момента, когда я попаду в тёмную комнату, чтобы напасть на меня и вдоволь надо мной поиздеваться…

      Слава Богу, заточенье мое чаще всего длилось недолго. Лишь до той поры, пока я безутешно плакал и просил о пощаде, пока умолял выпустить меня на свободу. Но, как только плач прекращался – братьям становилось скучно, и они одним поворотом волшебного ключа в реальной замочной скважине прекращали мои мучения.

      Оказавшись на свободе, я грозился рассказать обо всём маме, чтобы она, как следует, наказала моих истязателей. Мама хотя и добрая, но от неё пощады не жди. Ремнём она орудует не хуже, чем сказочный Карабас Барабас. И мои братья хорошо об этом знали. Они просили меня ничего маме не говорить, тогда они научат меня стрелять из «поджиги».

      В том возрасте, о котором идет речь, я ощущал себя исследователем и следопытом. Но настоящими исследователями были мои старшие братья. Они раскручивали и разламывали, купленные нам игрушечные автомобили. Они разобрали старое радио и черный бабушкин граммофон, который случайно нашли на чердаке. У нас тогда не было газовой