наутек, ловко карабкаясь на деревья.
Добив раненых шилмасов и убедившись, что все венеды целы, Оборотень снова заставил их перейти на бег, спеша в менее заросшую вьюнами часть леса.
XI
– Слава Поревиту! – тяжело дыша, воскликнул Святомор.
– Мы в долгу у праотцов. – отозвался Карислав.
Став в круг, венеды напряженно высматривали врага.
На шум сверху среагировали мгновенно, резко отпрянув в стороны. Лишних пять локтей полета, что приходилось преодолевать шилмасам на таком слабо заросшем месте, с лихвой хватило – тварь приземлилась прямо на мечи.
– Сумасшедший какой-то поганец, – заметил Карислав.
Шилмасы шумели на деревьях, но близко не показывались. Волк-Оборотень оглядывался, оценивая ситуацию. Он чувствовал, что надо торопиться. Однако куда двигаться? Шилмасы обжили порядочную часть леса. Раньше он надеялся, что безкожие не осмелятся напасть на такой большой отряд. Но что-то случилось, и они очень осмелели. Прямо-таки беззаветно лезут на мечи. Впрочем, другого пути все равно нет, этот – самый безопасный. Но если промедлить – здесь и сгинешь. Наконец он принял решение:
– Будем пробиваться к укрытию, приготовьтесь, бежать нужно будет долго и быстро. – Оборотень огляделся в последний раз и рванулся вперед.
Они бежали за ним так быстро, как только могли, сшибая листья с редких корявых кустов бузины, путаясь в плетях подмаренника, перескакивая через поваленные стволы деревьев. Волк рисковал, вел почти напрямик, стараясь не думать о том, что может попасть ему под ноги.
Шум в кронах деревьев двигался по пятам, временами даже обгоняя. Пока венеды бежали с такой скоростью, шилмасы не могли организовать нападение. Лишь бы хватило сил.
Волк задыхался, сердце бешено колотилось, но тело, казалось, действовало само по себе, неся его вперед. Мимо мелькали стволы деревьев, ветки хлестали по лицу, пни и валежины вырастали словно из ниоткуда. Обычно он мог бежать так и день и два, но воздух, отравленный разросшейся лихорадочной травой, с сердцевидными листьями размером с тарелку, драл горло, легкие готовы были вот-вот разорваться, в глазах темнело.
Его спутникам приходилось еще хуже. Залитый потом Святомор буквально тащил за руку Велену. Карислав дышал как загнанный тур, самострел, который он не пожелал тащить в руках, а прикрепил к поясу, нещадно бил его по гузну.
В голове Оборотня натужно гудело, глаза уже отказывались воспринимать что-либо. Желание упасть, остановится хоть на мгновение, а лучше – навсегда, все требовательней заявляло о себе. Но тут он скорее почувствовал, чем увидел, что почва пошла под уклон! Спасение было близко!
Когда-то давно здесь, в низине, протекала речушка. Лес задавил и иссушил ее жадными корнями, без остатка выцедив всю воду. Сохранилось лишь сухое русло, устланное ковром гниющих листьев и поросшее корявым рваньем кустов остроиглого