младенцы? – и есть эквивалент; залог успеха; торговая марка от производителя с ярлычком и моей заверительной подписью о прохождении курса по отлучению от сдержанности качеств (противоположных высшему качеству), изолирующих вас от меня.
Живите со смехом, друзья, – вас от него не отлучат, как от молока! Он прибудет вашим прочнейшим щитом и поборником от пандемониума визгливого похихикивания прищуренных хряков, выделанных из той юфти, в толстокожесть которой завёрнуты все вокруг, – таков модернистский стиль, «бренд». Интеллигентные свиньи, облачённые в смокинги, зашнурованные в платья, блио, навихрюченные жабо, отштукатуренные пудрой и нарумяненные дудником и шафраном; здесь же мериносовые белые агнцы, которых все туже стягивает лассо, отчего те истерически блеют. За что они изгнаны современными трендами? За то, что у них есть собственная белая лоснящаяся шкурка с белыми клубящимися вьюнками? За то, что они вне системы ценностей, потому как им не́зачем одевать/напяливать маски, обтягивающие все тело в корсет? Потому ли, что их наружность естественной красоты; и колечки извиваются, указуя на лучи моего солнца, как росточки, смиренно принимающие благодать свыше. А вот под той таксидермической «роскошью» золотых фибул, подвесок, ожерелий, шляп — смердящий трупный яд.
Золотые зубы, седые косматые волосы, слепые глаза, пастозные, флуктуативно дребезжащие тела, испещрённые отметинами лезвий плюмажей; копытца втиснутые в туфлицы, которые своими каблуками-шпильками все глубже пробивают землю под ногами, тут же её трамбуя в стиле па хали-гали, с крутыми реверансами голов и зафиксированными зияющими взглядами исподлобья. Видимо, они намеренно опускают литосферный лифт в бездну; удерживают его тросы, как та лампа у жителей Рутинезии; как зуб, дребезжащий на нерве, скрипя и охая от страха перед выдёргиванием.
Они тверды и последовательны в своём детище, как щипцы для вырывания зубов, и готовы вырвать землю под ногами, только бы вставить новый золотой зуб, – участника конкурса пародии на ценности. Ежели бы только один зуб – так их полная пасть! Местность за местностью; экспансии, войны; продолжение следует по стопам золотых зубов, которые, сбившись в один белый коренной зуб, всеми силами цепляются за дёсны самыми сильным корнями-агнцами. Зуб не воспалён, он абсолютно здоров!
«Дз-з-здж-ж, дзы-ыдж-ж-ж!», – сверчаще-гульное зудение бормашины. Она пытается препарировать кариес, который имеется только у самого стоматолога.
Дз-ы-ынь! – раздаётся заключительный от-звонок в калитку.
— Что это? – срывается взвизгнувший голосок Марты. — Я слышу, Боже мой, слышу, – бубнит она, принимаясь, как на иголках, муштровать молитву о спасении.
— В дом, скорее! – не в тон кричит Фелина. Она подскакивает к калитке, задвигая обожжённым движением засов и мигом устремляясь вслед за Мартой, на крыльце дома схватив её за руку,