Так и поехали дальше: я с копьем (ну и видок же у меня со стороны!) и славный идальго Дон Саладо – налегке. Не спеша поехали. Мой рыцарь-то в седле скверно держался – калека, да и видел плохо – шагов на двадцать вперед, не больше. А у меня свой расклад имелся. Очень не хотелось дуриком через некий городок проезжать. Городок-то ничего, а вот алькальд[19] тамошний меня слишком хорошо знает. Повесить – не повесит, но…
…Но зачем мне лишние расспросы? Если даже те бородачи в харчевне знают про Пабло Калабрийца! И про меня, раба божьего, слыхали. Так что с королевской стражей (да и со Святой Эрмандадой тоже[20]) лишний раз встречаться резону нет, особенно ежели золото при поясе, и этот чудило в латах рядом.
В общем, у Черного Распятия свернули мы налево, на Старый Тракт (его еще Пыльным называют). Кажется, мой рыцарь этого даже не заметил. Да и заметить трудно – что Старый Тракт, что Новый – оба пыльные. А вокруг все то же – овцы, мельницы, полудохлые деревца на холмах…
Так и едем. Так и болтаем. То есть это сеньор Саладо болтает, а я слушаю. Или не слушаю – киваю просто. Да и что слушать? Про великанов да драконов – надоело, а с остальным – ясность полная. Воевал Дон Саладо (тогда еще, конечно, дон Алонсо Торибио-и-Ампуэро-и-Кихада) с маврами, с двенадцати лет воевал, еще при старом короле Хуане, что нынешней королеве дедом приходился, в седло сел. И – довоевался. Брал Малагу (аккурат десять лет назад это было), и надо же такому случиться – бомбарда разорвалась. Не вражеская – своя. Всех вокруг переубивало-перекалечило, и моему рыцарю досталось. Руку перебило – высохла рука, глаза опять же, а главное – башка. Отвезли его домой в Эстремадуру, выхаживали долго – да все без толку. С тех пор у него одни великаны с драконами на уме – то есть, конечно, на том, что от его ума осталось. Все эти годы семья его взаперти держала, а вот недавно – вырвался.
Вот так! И ведь жалко дядьку. Настоящий рыцарь, что ни говори, из тех, которые Кастилию нашу от мавров черномазых освободили. Не то, что нынешние щеголи в итальянских шелках-бархатах (те самые шелка-бархаты, что мы с Калабрийцем на фелюгах привозим – выгодное дельце!).
Одно любопытно – отчего эта барынька в маске не велела мне славного идальго прямиком домой доставить? Далеко, конечно, но ежели бы мне один эскудо прибавили…
Да, интересно!
Под вечер дорога перестала мне нравиться. Не то, чтобы совсем, но все-таки перестала. Я ведь и бывал здесь всего пару раз, и то не сам, а с ребятами Калабрийца. Когда толпой-гопой едешь, многого не замечаешь. А тут…
Прежде всего сгинули овцы. Даже непривычно как-то стало. Вроде и дорога не хуже, и ручьи встречаются… Значит, парни из Месты сюда не суются. Или не по дороге им? Так ведь, вроде, им всюду в Кастилии путь открыт, захотят – через Вальядолид стада свои прогонят!
В общем, неуютно как-то стало. А как в селеньице одно заехали – так и вообще. Селеньице-то обычное, но народ уж больно странноватый. Ни харчевни, ни постоялого двора, ворота на запоре, на окнах – ставни закрытые. И хоть бы кто в нашу сторону поглядел! Может,