проезжал.
– Я-то думала, что вам полагается быть милыми и любезными.
– Кому это вам? – нахмурился я.
– Ну как кому. Рыцарям в сияющих доспехах. Тем, кто спасает дев, попавших в беду.
Я покачал головой и опустил руку.
– Я не твой рыцарь.
– Да ладно, – прошептала она, согнула ноги в коленях и положила на них голову. Было заметно, что каждое движение причиняет ей боль. – Где он?
– Сбежал. Его уже и след простыл. – Я подошел к ней. – Кэт…
Она подняла голову, но я тут же замолчал. Тогда девушка оперлась здоровой рукой о землю и попыталась подняться.
– Лучше не надо, не вставай. – Я опустился рядом с ней на землю. – «Скорая» и полиция приедут с минуты на минуту. Еще не хватало, чтобы ты отрубилась.
– Не отрублюсь. – Тут вдалеке послышались сирены.
– Не хочу тебя ловить, если ты потеряешь сознание. – Я оглядел свои ладони. Я их ободрал, но они уже зажили. – Он… он тебе что-то сказал?
Кэт нахмурилась.
– Сказал… что на мне какой-то след. И спрашивал… где они. Не знаю, что все это значит.
Черт. Я отвел глаза.
– Чокнутый какой-то.
– Ага… интересно, кого он искал?
Я снова повернулся к Кэт:
– Наверное, ту, которой хватит ума согласиться помочь маньяку-убийце поменять пробитое колесо.
Кэт поджала губы.
– Какая же ты задница. Тебе об этом раньше говорили?
Тут я понял, что раз уж она обозвала меня задницей, значит, с ней точно все будет в порядке.
– Угу, Котенок, каждый божий день.
Девушка уставилась на меня. Уж не знаю, о чем она думала.
– Даже не знаю, что сказать…
– Ну, «спасибо» ты уже сказала, а больше мне и не нужно ничего. – Я встал. – Только не двигайся. Больше я тебя ни о чем не прошу. Сиди тихо и старайся больше ни во что не вляпаться.
Кэт нахмурилась и явно хотела что-то ответить, но, хвала всем богам во вселенной, решила отмолчаться. Однако облегчение мое длилось недолго: взглянув на нее, я заметил, что девушку бьет крупная дрожь, так, что она изо всех сил стискивает зубы. Конечно, она же вымокла под дождем и у нее, скорее всего, шок – все вместе.
Я снял рубашку и в который раз за вечер опустился перед Кэт на колени. Тонкая ткарь, конечно, особо не согреет, но все-таки лучше, чем ничего. Я аккуратно накинул на Кэт рубашку, стараясь не задеть больную щеку, продел в рукава ее ручки, которые сразу бессильно упали. Я встревоженно посмотрел на девушку: глаза у Кэт были закрыты, ресницы дрожали.
– Кэт?
Поздно.
Она завалилась на правый бок, и я еле успел ее подхватить, чтобы Кэт не ударилась лицом о бетон. Голова ее наклонилась, выбившиеся из пучка волосы закрыли ее лицо. Я прижал Кэт к себе и, убирая ей волосы за ухо, не удержавшись, погладил девушку по щеке. Рев сирен раздался уже совсем близко. Я вслушивался в дыхание Кэт, наблюдая, как ровно поднимается и опускается ее грудь.
Кэт была без сознания.
– Вот черт, – пробормотал я, посмотрев на нее, и подхватил Кэт так, что ее