заминированы – и примерно через пять верст после границы действительно обнаружили и сняли первые мины. Следуя дальше, за изгибом дороги мы внезапно обнаружили на путях огромный валун. Дав сигнал поезду остановиться, сами мы затормозить не успели, и пришлось прыгать с дрезины, пока она не врезалась в гигантский камень. Топливный бак сдетонировал, и остатки машины охватило пламя. С большим трудом нам удалось сдвинуть валун и тлеющие обломки дрезины с путей, и, перейдя в поезд, мы снова двинулись в набег на Гродеково.
Мирный сельский пейзаж предстал перед нами в чистой белизне раннего зимнего утра. Глубокие сугробы тянулись бесконечной снежной пустыней до горизонта, перемежаемые лишь редкими темными оазисами обнаженных деревьев. В туманной дали мы заметили небольшую деревушку. Она была почти погребена в снегах, и, если бы не дым нескольких труб, ее совсем не было бы видно. Деревня, отрезанная от мира, казалась ненастоящей, как будто кто-то извлек ее из детской книжки с народными сказками и случайно бросил тут.
Но мои мечтания были внезапно прерваны появлением старика. Он бежал по пути навстречу нашему поезду, отчаянно размахивая своим пальто, чтобы мы остановились. Но прежде, чем мы заметили его, еще четыре человека выпрыгнули из укрытия у дороги и что есть сил бросились в соседние кусты. Затем оглушительный взрыв сотряс землю, вырвал рельсы из креплений и высоко подбросил массивные деревянные шпалы. По счастью, мы успели остановить поезд, прежде чем он взлетел на воздух вместе с полотном дороги. Наши люди бросились в погоню, и скоро пули настигли своих жертв; однако все были в такой ярости, что продолжали бить их прикладами до тех пор, пока лица мертвых не превратились в кровавую кашу. Это, однако, не помешало старику узнать среди погибших своего внука, и он тихо рыдал, обнимая дорогие останки. Произошедшее не укладывалось у меня в голове, и я стоял, потрясенный ужасной картиной. Старик спас нас от крушения, а его собственный внук пожертвовал жизнью, чтобы спасти Гродеково от нападения безжалостного врага. «Возможно, потому, что они оба русские», – думал я в недоумении.
Наш поезд имел необходимое оборудование для ремонта мелких повреждений, но уложить новые рельсы на взорванное полотно дороги мы не могли. Нам пришлось вернуться в Маньчжурию, не выполнив задания.
Так закончилась авантюра с бронепоездом. Мы с братом не знали, чем заниматься дальше, но тут, как всегда, на помощь пришел отец. Используя свои связи, он устроил Александра на службу в жандармский корпус, а меня адъютантом к генералу Иванову, военному коменданту Харбина.
Служба брата была более интересной. В его обязанности входил сбор информации о японцах и особенно об их активности в Маньчжурии и Сибири. Как бывший студент консульской школы во Владивостоке, он был лучше, чем кто-либо, подготовлен для такой работы. Большую часть сведений он получал от своих информаторов на местах, а также из обширной переписки и тщательного изучения японской периодики и газет. Как теперь известно,