и чуть позади, не далее как в ярде от него, отворилась дверь. Когда он вошел, она была чуть приоткрыта, но он не придал этому никакого значения. Теперь же, повернувшись к ней лицом, он увидел в проеме мужчину в дождевике, позади него находилась заставленная банками кладовая. Левая рука незнакомца была в крови, большой палец плотно зажат в кулак.
«Она была права, – подумал Голдмэн. – О Боже!»
В поднятой правой руке убийца держал нож мясника с толстой деревянной рукояткой.
Время в его истинном значении перестало существовать для Голдмэна. Каждая секунда растягивалась во сто крат, а моменты таяли, как мыльные пузыри, лишая его способности действовать, отрезая от всего остального мира, в котором часы по-прежнему продолжали отсчитывать точное время.
Совсем рядом Гендерсон и Оберландер опять заспорили. Казалось невероятным, что они были всего лишь в соседней комнате. Они создавали так много шума, а голоса их казались такими тягучими, будто они были записаны на пластинку в семьдесят восемь оборотов, а проигрывались со скоростью в сорок пять.
Незнакомец сделал шаг вперед. Свет блеснул по всей ширине лезвия его ножа.
Как бы преодолевая чудовищное сопротивление, Голдмэн потянулся к револьверу у пояса.
Нож скользнул по его груди. Вверх и налево.
К своему удивлению, он не почувствовал боли – только рубашка на груди обагрилась кровью.
«Мэри Берген, – успел подумать он. – Откуда вы могли знать? Кто вы такая?»
Он расстегнул кобуру.
Слишком медленно. Проклятье, слишком уж медленно.
Хотя он и не осознал, что из него выдернули лезвие, он с ужасом наблюдал, как нож снова пошел вниз. Незнакомец с силой опустил нож, и Голдмэн отшатнулся к стене, залитый собственной кровью.
Он все еще не чувствовал боли, но силы уходили из него, будто у него из груди вытащили затычку.
«Ты не должен упасть, – говорил он себе. – Только попробуй упасть! У тебя не будет ни одного шанса».
Но убийца уже закончил. Повернувшись, он выбежал в гостиную.
Держась за раны ослабевшей левой рукой, Голдмэн попытался догнать его. Когда он добежал до проема двери, убийца добрался до другого конца гостиной. Голдмэн достал револьвер из кобуры, но почувствовал, что не сможет поднять его. Чтобы привлечь внимание Барнса, он выстрелил в пол. С этим выстрелом время вернулось к своему нормальному отсчету, и острая боль разлилась по его груди. Внезапно он почувствовал, что ему нечем дышать. Он упал на колени и потерял сознание.
Алан прервал себя на середине фразы:
– Что это?
– Выстрел, – ответил Макс.
– Что-то случилось с Голдмэном, – вставила Мэри. – Я знаю это так же точно, как то, что я сижу здесь.
Кто-то выскочил из дома. Дождевик развевался и пузырился, как парус.
– Это он, – сказала Мэри.
Увидев полицейские машины, мужчина остановился. В смятении, он рванул сначала налево, потом направо, потом повернул назад