мэры, пэры, – процитировал я отрывок из песенки, звучавшей в мультфильме «Остров сокровищ», – знайте чувство меры.
– Напиться бы, – вздохнул Костя, и поморщился, видимо вспомнил бойню возле пивной. – Я ведь убивал. Никогда не думал, что придется это делать. Как мясник большим ножом туши, так и я этих бедолаг разделывал. И ты, Север, кстати, тоже. И после этого ты такой спокойный, даже весёлый.
– Хочешь знать, почему я не бьюсь в истерике? Я спокоен, прежде всего, потому, что я сдержал слово, данное жене, и вернулся целым. И если для этого нужно было убивать – что ж, значит се ля ви. И напомню. Мы все в той или иной степени связаны с историческим фехтованием. А это, если кто забыл, полноконтактные бои, когда бьют сильно, чтобы противник упал. Да, для этого используются тупые мечи, чтобы он потом всё-таки поднялся, или чтобы ему помогли встать, но сейчас другая ситуация. Мы били в полную силу, противники тоже. Они упали и не поднялись, и если они не были экипированы должным образом – это их беда, а не наша. Всё как на ристалище.
Я замолчал и с тоской втянул через ноздри клубящийся в помещении сигаретный дым. В этот момент, после эмоционального всплеска, чувствовалось некоторое сожаление о том, что бросил курить, хотя больше десяти лет прекрасно обходился без табака.
– И знаете, мужики, для меня куда большим потрясением стали трупы женщин и детей, чем гибель от моей секиры двух алкоголиков. Когда вокруг сотни разлагающихся тел, среди которых были и младенцы, и юные красивые девушки… На этом фоне убийство бандита уже не кажется страшным поступком. Когда рухнул весь мир, когда военные угробили миллионы ни в чём неповинных людей, кто осудит нас за причастность к смерти нескольких оскотинившихся недочеловеков? Главное – оставаться честными с собой, сохранять определенные моральные принципы, не превращаться в убийц, а лишь защищать себя и свою семью.
– А я так скажу, – Арсен помусолил сигарету, ещё разок затянулся и бросил в унитаз. – Я тогда настолько одурел от жары и тяжести экипировки, что мне было всё равно, убью я этих уродов или только покалечу. Да и сейчас не особо терзаюсь, поскольку уже поздно ужасаться, когда столько времени прошло, а первого впечатления почти не было, или было, но я из-за жары просто этого не понял. В общем, в нас проснулось чувство самосохранения, которое отодвинуло моральные приоритеты, благодаря чему мы сейчас и живы, а те больные выродки – нет.
– Ладно, народ, вы тут не особо увлекайтесь душевными муками, лучше пойдите, выспитесь, завтра снова на выход. Или кто-то сломался и не пойдёт? – Все дружно помотали головами. – В общем, до завтра прошу не вешаться. А я утром прогуляюсь до медпункта и поговорю с врачом об этих самых выродках. Сдаётся мне, они действительно были больны.
Усталость брала своё, глаза отчаянно стремились закрыться, и мне стоило больших усилий не заснуть на ходу. «Поднимите мне веки!», – вспомнилась фраза из классики. Добравшись до нашей с Алесей спальной ячейки, я застал её перед сервированным