всём. Правда уже посмертно.
Садил как-то раз в огороде старик Матвей семена. Хрен знает чё там за семечки таки были, но выросло забавное конечно растение. Курили все.
Пришло время поросёнка резать. Я сразу был против, а деда Толя сказал, мол отжил уже своё поросёнок, пора ему под нож и на тарелку. Снарядились мы основательно: удавку взяли из старой гитарной струны, цепь от трактора, секачь ржавый и плоскогубцы, так, для верности. На мокруху и я, и дедушка шли впервые. Ну, как бы вам сказать то, поросёнок не наш был, а соседский, но свининку поесть просто приспичило. Конечно кроме нас никто не знал что это – "ночь убиения", ни порось ни соседи. Решили пойти по утру. Вышли в семь. Примерно около полудня перелезли через забор. Объект был в поле зрения.
Дедушка Толя пошёл первый, я стоял на шухере. Для нервов, Толя закурил сразу две папиросы, намотал цепь на кулак, закрыл глаза и пошёл на свинину.
Хряк орал так пронзительно, так по театральному натурально, когда топтал деда, что я даже описался. Короче наплевать, пусть поживёт маленько, а мы с дедом лучше на рыбалку сходим. Как раз недавно в сарае нашли вязанку взрывчатки, которая просрочена, но ещё не херанула.
Не давеча как вчера, мужики в небе видали зарево необычное. Сначала было грешили на самогон, но потом, как шарахнуло на окраине леса не пойми чё, наш главный астроном в деревне дядечка Пётр, объяснил – упала комета. Айда, мужики посмотрим. Пока летел астероид, пепел его, чернеющий по ветру распылился в деревню, и много людей им, надышавшись, отравились до смерти. Короче, померло тогда полно народу. А ещё потом, возьми да взорвись эта штука ядреная. И всё у нас радиацией пропиталось до корней, одна бабуся даже плод изуродованный видала, когда тот пытался поросёнка съесть.
История эта совсем не для женского уха. Как я с яблони падал, уже не помню, но ветку, которая меня остановила, отчётливо. В голове обрисовался образ, будто в пах мне влетел увесистый сапог со шпорой или даже утюг из литого куска чугуна. Отключись я сразу, может, это и было бы лучше, но нет, ясное сознание. Потом я почуял, как ломит яйца, и старался идти, не особо тряся хозяйством. Затем же, чувство было, словно мошонку сжали в кулак и вывернули наизнанку и, положив бубенцы на наковальню, хорошо пришибли сверху кузнецким молотом. Честно говоря, я уж было подумал, что продолжить свой род мне не суждено совсем никак. Но, со временем, агония детородного придатка утихла. Хотя окрас перца был чёрно-синий, нужду он справлял исправно, словно «прыскалка» на огороде – редкими быстрыми струйками под напором.
Жил был у нас призрак один. Жуть на всех нагонял в избе, кроме деда, боялся он его. Бегал по чердаку, стучал, громыхал, выл, выпить наверно хотел…
Иногда у деда махорка пропадала сама собой. Чёрт его конечно знает, но призрак, вроде бы ещё и на баб стращался. В общем, мужик он был что надо! Вот ещё бы картошку помогал копать.
Слушай значит, был тут один умник, мать его. Приезжий, городской парень. Мастерил там у себя