с этажа на этаж, цепляясь за перила, и его расстёгнутая куртка взмывает на бегу, словно флаг. Он влетает в нижний холл и бросается к стойке, за которой на узком диване должна подрёмывать вахтёрша. Но вахтёрши – нет. И ключа от главной двери, всегда висящего над её диваном – тоже нет. Крылов отчаянно колотит в дверь ногами, но она стоит непоколебимо, тускло отсвечивая своим дубовым орнаментом.
Тогда он разворачивается и бежит к себе в номер – быстрее, быстрее! В номере он распахивает окно и, не раздумывая, прыгает. Удар об траву – и он вновь на ногах. Теперь – к воротам и туда, к перекрёстку, где в последний раз мелькал её плащ. Быстрее, ещё быстрей! А вот и главная пальмовая аллея – долгая, как тоннель. А по тоннелю ветер сифонит – ого! Такой, что пальмы сгибаются. И не от моря сифонит почему-то, а, наоборот – к морю…
Он бежит по аллее, подгоняемый ветром, среди пальм, похожих на длинноволосых женщин, среди тусклых фонарных пятен, гаснущих одно за другим, пока не оказывается перед гранитным парапетом набережной. Он подбегает вплотную и останавливается, упираясь руками в его шершавый край. Он видит, что прореха, сожравшая море и небо, осталась на месте, и в неё, как в вакуум, со свистом втягивается окружающий воздух. Он видит перед собой гигантскую пыльную спираль, внутри которой летают обрывки газет и листьев, и вдруг замечает, что там, в самом центре спирали…
– Ма-ааааааааааааааааааааааааааааааа…!!!
Тук-тук. Тук-тук-тук. Но не глухо, а звонко, словно капли воды с высоты. Тук-тук. Тук-тук-тук.
Глава 17. Тук-тук, скворешня, облака
– Проснись, Алёшка! Слышишь?
– А?!!
Крылов судорожно обхватывает Машку руками.
– Ты! Ты!
– О, господи… Конечно, я. Взгляни-ка, что творится.
– А что творится?
– А вон там. На потолке.
В верхнем углу комнаты, как раз над полками, где лежат его учебники и папка со свежеотпечатанной дипломной работой, расползлось огромное тёмное пятно, из центра которого равномерно сочится влага. Капли отрываются и падают, звонко стукаясь в книжные переплёты. Тук-тук. Тук-тук-тук.
– Ч-чёрт!!!
Крылов вскакивает и первым делом бросается к папке с дипломом. Выхватывает, смахивает брызги с обложки. Затем берёт учебники и передаёт их Машке, уже поджидающей с полотенцем наготове. Затем приносит из ванной эмалированный тазик и ставит его под летящие капли.
– Дела-ааа…
Машка откладывает в сторону последнюю спасённую книжку и критически оглядывает пятно, продолжающее расползаться. Крылов подходит к окну и распахивает форточку. В его лицо ударяет ветер – неожиданно тёплый, с чуть заметной примесью дыма.
– Оттепель, Шишкин! Над нами сейчас снег тает. А крышу, наверно, сто лет не ремонтировали…
– И что теперь?
– Ну, как… Пойду с утра к Субботычу. Попрошу, чтоб кровельщика дал.
– А если – не даст?
– Как это – не даст? Даст. Не сразу, конечно…
– Не сразу?!
– Ну, допустим,