и, вдыхая их смолистый аромат, моментально уснул.
Во сне долго слышал, как вагон качает на поворотах, как выбивают барабанную дробь колёса на длинных спусках, но потом слух отключился. Иво спал крепко, словно дома на цветной маминой подушке, а товарняк уносил его всё дальше и дальше от прежней спокойной жизни.
Где-то на разъездах поезд останавливался ненадолго, потом, пыхтя, снова трогался в путь, оставляя позади красно-белые будки обходчиков, какие-то деревушки из трёх домов, морды коров, торчащие из пригонов, стога сена…
Иво спал, и ничего не снилось ему в этом долгом и одиноком пути. Он так устал за последние три дня, как никогда не уставал раньше. Угроза тюрьмы и погони висела в сознании какой-то осязаемо громоздкой и тяжёлой конструкцией – не позволяла расслабиться даже на минуту. Это напряжение и давало о себе знать сейчас.
3.
Иво проснулся оттого, что услышал голоса людей, быстрые шаги вдоль перрона, далёкий шум города, лязганье железа о железо – поезд остановился на какой-то станции. Выглянув в щель, Иво увидел, что товарняк расположился на третьем пути, а его вагон стоял напротив здания вокзала. Это уже был Новосибирск – Иво проспал почти десять часов. Нужно уходить из вагона и попытаться пересесть в пассажирский. Уложил в пакет, который всегда носил с собой, несколько банок тушёнки и тем же путём выбрался наружу, оказавшись между двух товарных составов.
Пробрался под вагоном, поднялся на перрон и направился к вокзалу. Глазами старался охватить окружающее пространство, чтобы не наткнуться на милицию или ОМОН. Но никто не обращал на него внимания. Убедившись в этом, Иво уже намеренно прошёл мимо милицейского поста на второй этаж, где находился кассовый зал. Пристроился в конец длинной очереди, отстоял её и купил плацкартный билет до Оренбурга. В Оренбургской области в городе Ново-Троицке проживал родной брат отца Валерий.
Этот дядька, бывший военный, полковник в отставке, занимал какой-то важный пост – не то мэра города, не то зама. Иво рассчитывал некоторое время пожить у него, тем более что родственник явно не голодал, скорее наоборот. Теперь оставалось только ждать – до отхода поезда ещё целый час.
Иво прошёл в зал для пассажиров, устроился на мягкой скамейке и стал пристально оглядывать публику. Не заметив ничего подозрительного, успокоился и, повернувшись вполоборота, краем глаза наблюдал за экраном телевизора. Там, в цветном изображении Валерий Леонтьев танцевал и пел своего «Казанову».
– Позолоти ручку, – услышал Иво хрипловатый молодой голосок.
Перед ним стояла цыганка в бордовой бархатной юбке. Складки ткани качались в такт её плавным движениям, отливая сиреневыми и алыми, а порою серебристыми оттенками. Светло-розовая шерстяная кофточка с полудлинным рукавом тесно облегала точёную фигурку. Эта юная особа напоминала индийскую богиню. Её большие чёрные глаза смотрели спокойно и мудро, словно она прожила на свете тысячу лет.
– А за что