низкооплачиваемая фирма, но выбора не было, и она согласилась. Ни то чтобы она стеснялась раздавать листовки на улице. Еще с детства спокойно относилась к любой работе: чистить коровник, собирать сено, продавать семечки, мыть машины.
Но она никогда не работала официанткой, потому что внутренняя женщина-катастрофа переплачивала бы в два раза больше заработанного за разбитую посуду, никогда не работала уборщицей, и никогда не раздавала листовки. Самые лютые морозы января и февраля, и немного марта – четыре дня в неделю по пять часов в день она стала раздавать листовки на перекрестке перед овощным рынком.
В первые же несколько дней, найдя общий язык с уличными торговцами, что стояли рядом, она быстро вняла их советам и отыскала в закромах родительской кладовки свои школьные сапоги на высокой платформе. Чем выше от земли, тем теплее. Носила с собой картонку, которую стелила под ноги, надевала не красивый, но длинный пуховик, отказывалась от утренних рыночных «сто грамм» для согрева, и много болтала с продавщицей чулок и носок, которая рассказывала истории из жизни. И каждую зарплату брала у нее пару носок, которые «как своей» продавали чуть дешевле остальных.
У продавщицы было все, как у всех. Двое детей, один подросток, второй вот-вот школьник, муж «козёл» и не очень любимая работа. Каждый день она начинала свой рассказ со словами: «ну ты представь, что вчера мой козлина опять учудил». Все шутки про святость восьмого марта, не вынесенный мусор, непоколебимость правильности её решений, искреннее сожаление, что дни матриархата давно прошли. Через день дежурная фраза про развод и девичью фамилию, и много других историй и жизненного опыта, которые можно было намотать на ус, в случае если и в её жизни случится такой же «муж-козёл».
Именно поэтому она и решила рассказать всё как есть абсолютно чужому человеку. Через полтора месяца она уедет, и скорее всего, больше не встретит никогда. Это было подобно исповеди. У неё то в жизни оказывается уже был такой «козёл», но только продавщица семнадцать лет так живёт, а она, слава Богу, легко отделалась за два года.
Но главным было то, что ей можно было выговориться. Без осуждения, без имен, без масок. Как есть. Время шло быстрее, когда было с кем поговорить, всегда можно было прикрыть спину, если уходила раньше, или опаздывал – продавщица всегда подтвердила бы проверяющему, что «девочка тут была, работала и вот только что с ней разминулись».
Потом, спустя два года, когда проверяющей стала она, именно в эту точку ездила специально, чтобы проверить работника, в надежде встретить эту женщину. Но тогда её уже не было. И она еще раз убедилась в том что все люди проходят с нами определенный путь, и встречаются на нём ровно тогда, когда нужны больше всего. У кого-то срок пробыть рядом всего полтора месяца, у кого-то несколько лет, а у кого-то и всю жизнь.
С ним они встретились на Рождество. Он пришел в гости с огромной миской жаренного картофеля и куриной голени, а также с двумя мягкими