этажом ниже, либо лично Форобио. Комната должна гарантировать конфиденциальность – за возможным исключением систем связи. Все коммуникации в посольстве наверняка прослушиваются.
Сотрудник посольства проводил Маз до их двери, и Майлз с Айвеном поспешили усадить ее поудобнее. Майлз дипломатично избавился от посольского, отослав его за чаем и – по просьбе Айвена – за вином.
– Спасибо, что пришли, миледи Маз.
– Просто Маз, – улыбнулась она в ответ. – У нас на Верване не привыкли к таким титулам. Боюсь, мы не слишком серьезно их воспринимаем.
– Должно быть, лично вам это все-таки удается: иначе как бы вы смогли действовать здесь так успешно?
– Да, милорд, – улыбнулась она ему.
Ну да, Верван ведь одна из так называемых демократий, пусть и не настолько оголтелых, как у бетанцев.
– Моя мать, возможно, согласилась бы с вами, – предположил Майлз. – Она не видела бы особой разницы между двумя трупами в ротонде. Если не считать, конечно, того, как они там оказались. Насколько я понял, этого самоубийства никто не ожидал?
– Случай совершенно беспрецедентный, – согласилась Маз, – а если вы знаете цетагандийцев, вы поймете, насколько это сильное выражение.
– Значит, цетагандийские слуги не имеют обыкновения следовать за своими господами в иной мир, как это делали когда-то язычники?
– Мне кажется, ба Лура было чрезвычайно привязано к императрице, прослужив ей столько лет, – сказала Маз задумчиво. – Так давно… никого из нас еще на свете не было.
– Айвен интересовался, правда ли, что цетагандийцы клонируют своих слуг?
Айвен бросил на Майлза укоризненный взгляд, но смолчал.
– Гем-лорды – иногда, – ответила Маз, – но не аут-лорды и, уж во всяком случае, не в императорской семье. Для них каждый слуга – такое же произведение искусства, как и любой другой предмет, которыми они себя окружают. В Райском Саду все должно быть уникальным, по возможности ручного изготовления и безупречного качества. К живым объектам это тоже относится. Поточные изделия они оставляют низам. Не уверена, что это справедливо, но в мире, переполненном мнимыми реальностями и бесконечными повторениями, это как глоток свежего воздуха. Им бы только поменьше снобизма по этому поводу.
– Кстати, об искусстве, – произнес Майлз. – Вы, кажется, говорили, что вам удалось идентифицировать тот символ?
– Да. – Она остановила взгляд на его лице. – Где, лорд Форкосиган, вы сказали, вы его видели?
– Я его не видел.
– Гм… – Она чуть улыбнулась, но не стала уточнять. – Это Печать Звездных Ясель – предмет, с которым редко сталкиваются чужестранцы. Точнее, чужестранцы с ним не сталкиваются вообще. Это чрезвычайно сокровенный предмет.
«Так-так, запомни».
– Реликвия аутов?
– И еще какая.
– И… гм… а что это такое – Звездные Ясли?
– Как, вы не знаете? – Маз казалась удивленной. – А я-то думала, вы только и делаете, что изучаете цетагандийские