И ближе ко мне сидела пожилая, благодушная еврейка. Ей было где-то за …, впрочем, после последней смены паспорта все просто опытные женщины. Она из Бостона. Я подслушала. Такой мармеладный еврейско-американский акцент. С ней летела ассимилировавшая дочь, и русский для нее уже был отчим. Углы американского дифтонга резали проводницу. Дочь пыталась пробить узколобость правил аэрофлота. Мать-инвалид была запихнута в прокрустово ложе в последнем ряду. Аэрофлот победил. Она осталась сидеть рядом со мной.
Взлет. И бабушка еврейка заговорила. Не обращая внимания на напряжённость и резкие ответы соседки, через какие-то полчаса та уже смеялась над ее рассказами. Уж не знаю, что она ей там говорила. Тут настала и моя очередь.
– А вы знаете, я однажды летела в Бостон, так в Нью-Йорке наш рейс задержали на 5 часов, – как бы к слову о странностях нашего полета заметила еврейская американка.
Наш командир, наверное, знал черные дыры в пространственно-временном континууме. При стандартных двух с половиной часах полета мы управились за час и уже висели над Внуково.
– Это тяжко. Вам дали отель или компенсировали деньгами?
– А что так можно было?! А как? – о этот тон! Как бы объяснить… Это если ласковую колыбельную спел бы психиатрический врач.
И я вкратце ей объяснила, как можно было разжиться за счет авиакомпании.
– Это чрезвычайно умнейший совет! Я Вам так благодарна, – и она погладила мой рукав. Я чувствовала себя Билом Гейтсом, раскрывающим чудеса нанотехнологий перед племенем Хамеров. Такой искренний восторг и глубокое уважение от плевого совета сахарной пудрой усыпал тщеславный пончик моей души.
Я знаю, в чем секрет евреев.
Нам всем плевать на других. Мы ищем только подтверждение собственной значимости в похвале, восторге, уважении и никогда его по-настоящему не находим. Так и мыкаемся неудовлетворёнными. А бабушкам-еврейкам не трудно, и они восторгаются так искренне и живо, – и мы удовлетворяемся наконец-то ненадолго.
И все, мы в плену. Мы в наркотической зависимости от бабушек-евреек. И теперь всегда хочется, чтобы даже из-за ерунды вот так меня всегда гладили по рукаву.
Морозы и человеченка
В Ясенево есть идеальный круг: 3 км с правильным распределением наклонов и спусков. Ни светофоров. Ни ограждений. Бегай – не хочу!
Не хочу. Задолбали собаки. Ополоумевшие женщины на прогулке отпускали своих,,грызунов,, и, конечно же, им всем было дело до моей бегущей задницы. Я успевала отбиться, пнуть, увернуться, но каждый раз играть в войнушку,,я и петлюровцы,, напрягало.
Все! На хер такой спорт, до здравствует водка. Но бегать все-таки хотелось…
И вот наступили дикие, за двадцать, морозы. Желающих подолгу вентилировать зад питомцев поубавилось, и это был сигнал: наступило мое время!
Да здравствует спорт с непрокушенной жопой!
И я побежала. На улице никого! Красота.
Вдруг впереди,