льной издательской системе Ridero
ВДОХ
Люся
Люся
Два раза в неделю Люся ходит в театр, съедает килограмм шоколада и трижды бывает в косметическом магазине. Люся любит хороший парфюм, шоколад и мужчин.
Бабушка всегда говорила, что приличные мужчины ходят в театр, а не в ночные клубы «трясти ягодицами». Бабушка была медиком и, видимо, достаточно разбиралась в ягодицах – Люся поверила.
Три звонка… Коньяк в антракте… Возвращение домой на троллейбусе… Кажется, бабушка ошибается, но неважно, Люся верит, что все еще будет хорошо.
Утром она приготовит омлет на двоих, сварит кофе и подъедет к школе на шикарной машине. Директриса, как бы невзначай, заметит на педсовете: «Это кто же тебя, Ростоцкая, привез?». Люся отведет глаза и внушительно произнесет: «Брат. Двоюродный».
Кузен заедет за Люсей еще несколько раз и исчезнет. Потому что Люся усвоила еще одно бабушкино правило: «мужчин надо менять время от времени, как перчатки после осмотра».
Опять начнутся походы в театр, троллейбусы и неписаные истины из старого медицинского справочника.
Шоколад
«Одинокие женщины потребляют на 70% больше шоколада, чем замужние, – сказала статистика. Белого, молочного, темного, горького, с орехами, изюмом, вафельной крошкой, коньяком, бейлисом и амаретто. Но Люся любит горький, без всяких наполнителей и желательно отечественный.
Темный – слишком сладкий, в молочном – мало какао, а белый – и шоколадом-то назвать язык не поворачивается.
Орехи, изюм и вафли есть бабушка, но в чистом виде и желательно с чаем. Немного коньяку Люся сама не прочь выпить, тем более в хорошей компании горького шоколада. А напитки сомнительного качества в конфетах – уж извините. «Организм —храм и предпочитает натурпродукты», – опять всплывает в голове у Люси.
Десять плиток на неделю – ее прожиточный минимум.
Одинокие женщины потребляют на 70% больше шоколада, чем замужние… Странно, видимо, Люся выпала из среднестатистических норм, потому что с каждым новым кавалером количество поедаемых сладостей только возрастает.
Люся нервно копается в кондитерских запасах («хороший хирург всегда припасет спирта»). Вот она! «Горький шоколад. Содержание какао более 70%».
Духи на полочке
С парфюмерией отношения у Люси складываются сложнее: в отличие от мужчин и шоколада духи Люся предпочитате французские, и не на разлив, а из магазина прямых поставок.
«От женщины должно пахнуть парижским воздухом, а не формалином и спиртом», – говорила другая Люсина бабушка. Люся не понимала к чему такие сложные обороты, но послушно следовала наставлениям.
В театре трудно разобрать, тот или иной аромат: не будешь же каждого обнюхивать в антракте. А вот возле гардероба на выходе – совсем другое дело. Здесь Люся чувствует себя настоящей охотницей (Дианой двадцать первого века), или охотничьей собакой, идущей по следу.
Чаще всего, чутье, доставшееся от бабушек, не подводит Люсю, но почему-то наблюдаемый объект оказывается со спутницей или спутником.
Вдыхая, Люся берет у гардеробщицы шубку и шляпу. Приехав домой на троллейбусе, добавляет еще граммов сто пятьдесят коньяку, берет духи с полочки и засыпает на диване в вечернем платье.
Интер
Люся давно заметила, что слова, имеющие с своем составе «интер», не то, чтобы странно звучат, но странным образом путаются в сознании. И если подумать… Если очень хорошо подумать, имеют что-то общее.
«Интернет, интернат, принтер, интерн, интердевочка».
Люсина подруга говорит, что ее слишком далеко заводят ассоциации.
«Ас», «соц»: ассорти, социум… ум, уникум…»
Кто-то недавно сказал, что у Люси милый интерьер.
«Ах да, ведь это так называется!» – вспоминается Люсе.
Кресла, телевизор, гарнитур в кухне. Но больше всего Люся любит окна. Особенно открытые. Светло, и свободно дышится. Люся и небо – один на один. до лета, пока в их отношения не влезут назойливые мухи и комары.
А вчера к Люсе на диван приземлилась мышка, летучая. Люся выпустила мышку и проплакала всю ночь. Не из жалости – мышка травм не получила… Люсе стало обидно, что эта «зубастая гадость» (Люся так не думала, но сказала) может вот так залетать в чужие окна и, наверняка, знает все ее секреты.
«Но ничего… хорошо, что мышки только пищат, а не разговаривают».
Сны
Люсе снится, как она прыгает с Эйфелевой башни и парит над Елисейскими полями, где странные знаки, оставленные пришельцами, напоминают надписи: «Франция для русских». Coco…», «От женщины должно пахнкть прижским воздухом». Бабуля…», или что-то в этом роде.
Иногда,