твой Ницше с тобой заговорил, ты бы как отреагировал?
– Ну, если б этот заговорил, об этом сразу все узнали бы!
– Ладно, прынц, иди завтракать. После сходим на конюшню, – Василиса с грохотом захлопнула книгу, подняв изрядное облако пыли.
Жанна на этот раз ничем особым не потчевала, даже почему-то не норовила закормить до полусмерти. Ходила какая-то задумчивая.
– Что-нибудь случилось? – спросил я её, отодвигая тарелку.
– Всё в порядке, Ванюша, – слова её прозвучали как-то неуверенно.
– Давай, рассказывай.
– Я не уверена… Василиса… Что-то с ней не так.
– Это я и так вижу. – я улыбнулся кухарке, – Что тебя настораживает?
– Понимаешь, она сегодня мылась в моей бадейке. Я слышала, как она плескалась за закрытой дверью. А когда вышла из комнаты – была всё такой же чумазой, – Жанна всплеснула руками. – А после того, как я спросила, не нужно ли ей помочь в помывке, она так странно на меня посмотрела…
– Так может она и не мылась? Может, она кораблики пускала, или ещё чего?
– Мне кажется, всё гораздо страшнее! – Жанна округлила глаза и прошептала замогильным голосом: – Она просто не умеет! Сколько лет по свалкам скиталась – разучилась, бедняжка…
– Не переживай, – я погладил кухарку по спине. – Уверен, всё будет хорошо. И уже очень скоро.
Жанна покивала головой и пошла в кладовку, а я прихватил пару яблок с блюда и отправился за женой в комнату.
– Готова к прогулке на конюшню?
– Подожди, принаряжусь, – Василиса надела новый кокошник на свою растрёпанную голову и вышла.
– Ты что ж так Жанну напугала? – спросил я, когда мы отошли шагов на сорок от дома.
– А что не так? – уставилась на меня Василиса.
– Она теперь думает, что ты разучилась мыться. Плюхалась, плескалась, а вышла – такая же замарашка.
– Моё упущение, прынц. Больше не повторится, – жена насупилась и, засунув руки в карманы, ускорила шаг.
– Всё-таки надеюсь, что завтра получу ответы на все вопросы, – вздохнул я и тоже прибавил скорости.
18. На конюшне было тепло и сумрачно. Запах сена и навоза густо стоял в воздухе.
– Слушай, – у меня возникла странная мысль. – Ты всегда такая м-м-м… неумытая… Но вот ведь какая штука – я не чувствую запаха давно не мытого тела.
Василиса улыбнулась и произнесла:
– Ты близок к прорыву, прынц. Работает голова-то.
Тем временем мы прошли мимо лошадей дружины и приблизились к стойлам Тишки и Ницше. Мой ослик с удовольствием принялся хрустеть протянутым мной яблоком. А вот Тишка отвернулся от угощения.
– У Стёпки, поди, взял бы, – с укором произнёс я.
Василиса молча забрала у меня яблоко и, откусив небольшой кусочек, принялась так упоённо чавкать, что мы втроём тут же уставились на неё. Ослик предпринял попытку тоже повторить вызывающие зависть звуки, но в результате уронил своё лакомство на пол, тут же