во внутренние дела фракции "Родина". Это недопустимая, конечно, акция, которая является элементом кампании, направленная против меня лично со стороны господина Путина, поскольку, видимо, он боится проиграть.
В этой речи нет буквально ни слова правды. Ни о решениях блока, ни о позиции блоковых партий, ни о поведении самого Глазьева во фракции. Возможно, кому-то выкручивали руки и пугали. Я о таких фактах не знаю. Знаю о другом. Каждый ставил свою подпись под решением фракции по доброй воле. Жизни и здоровью это решение не угрожало. Я лично говорил со многими депутатами. Подписи ставились не без сомнений. Но они там появлялись. А кто не хотел ставить подпись, ее не поставил. Так, депутат Наталья Нарочницкая, с которой мы разговаривали по этому поводу полтора часа, сначала предпочла отложить подписание до разговора с Рогозиным, а потом уехала, так и не поддержав решение фракции.
Конечно, некоторые члены фракции с трудом переступали через свое нежелание ссориться и с трудом вникали в причины такого решения. Многие просто не знали о художествах Глазьева за рамками публичной политики. В то же время и сторонников Глазьева, кто готов был идти с ним до конца, во фракции были единицы. Именно они и разжигали скандал, стремясь придать ему максимальную публичность. Характерна риторика Глазьева. Когда я позволил себе нечто подобное, жестко оценив его действия как "бесстыдство" и разместив публикацию на одном из интернет-ресурсов, на меня обрушился целый поток оскорблений.
Оценивая деятельность Глазьева как политика и его роль в патриотическом движении, можно сказать, что он нанес движению колоссальный урон – прежде всего тем, что снова отбросил его на обочину, превратил в маргинальное. Вместо того чтобы реально работать над реализацией программы блока и укреплением рядов патриотов, Глазьев решил «делать себя», рискуя за счет блока в целом. Когда же блок отказался от такого риска, Глазьев его предал и создал параллельные структуры, превращаясь в вождя толп. Тем самым он угробил договоренности о включении членов руководства блока в правительство.
Получилось, что вместо национально-патриотического или хотя бы коалиционного правительства Путин сформировал очередное «временное правительство». Посмотрев на то, что делается в «Родине», президент понял: здесь для него нет надежной опоры. Уйдя от соучастия в партии бюрократии «Единая Россия», не пригласив ее в свою избирательную кампанию, Путин, тем не менее, не смог найти в лице «Родины» новой команды политических союзников. Ему снова пришлось рассчитывать только на себя. И в дальнейшем он предпочел опираться на «эффективных менеджеров», чем иметь дело с не способными к договору патриотами. Он больше не пошел на сближение с «Родиной», а одна из кремлевских башен, расценив это как сигнал к уничтожению «Родины», атаковала ее всеми силами государственной власти. И Путин не стал защищать «Родину». Он ее боялся как сильного противника. И был удовлетворен ее разгромом.
Мы