ли я его раньше. Попытка вспомнить приводит к тому, что начинает кружиться голова.
Надо сесть. Вот и стул. Нет, я не похож на бомжа. Не видно ни синяков, ни ран, ни признаков алкоголизма на лице. Мышц практически нет, брюшко заметное. Я работаю в офисе? Может, я большой начальник? Может, меня похитили? Пытаюсь напрячь память и чуть не отключаюсь. Посижу немного. Здесь, наверху, дышится легче. Из окна свет, за стеклом можно различить ветви деревьев. Если бы не фиолетовый туман в глазах, мог бы рассмотреть и что-нибудь ещё. Где моя обувь?
Откуда я знаю про Каспийское море? Должно быть, учился в школе. Я помню слово «школа», но не помню, как я учился. Может, и не учился, а про Каспийское море в Интернете прочитал. Значит, существует на свете Интернет. Где-то за пределами комнаты. Надо встать. Идти туда. За информацией. Вот как раз и следующая дверь. Снова встаю. Дверь близко. Добираюсь, открываю.
Кажется, я понял, что это за место. Не знаю, как. По косвенным признакам. Это только догадка, но, думаю, правильная. Может быть, я уже был в этом помещении. Или видел похожую комнату по телевизору. Или работал в такой?
Вдоль одной стены – стеклянные шкафчики. В них книги, бумаги, бутылочки с лекарствами. Стену напротив занимает голубая доска, разделённая маркером на три части. В каждой части записано много слов, но у меня нет сил их прочитать. В центре комнаты стоят два больших чёрных кожаных кресла лицом друг к другу. Одно из них повёрнуто ко мне спинкой. Второе пусто, и у меня такое ощущение, что я там раньше сидел. Мы разговаривали…
Двигаюсь к креслу по странной кривой. Покачиваюсь. Вдали слышен звук. Я пытаюсь понять, что это. Журчит вода? Мышки шепчут? Опускаюсь в кресло, гляжу перед собой и вдруг вскакиваю.
В кресле напротив меня сидит человек. Тело человека. Лицо искажает застывшая гримаса. Кожа красная, пятнами. Голова откинута назад, вжата в спинку, борода торчит в мою сторону, словно лезвие топора. Руки всё ещё пытаются вцепиться в обивку кресла. Зубы, зубы…
Я совершенно точно раньше здесь сидел. И говорил с этим человеком. Я знал, как его зовут. Я вновь опускаюсь в кресло, несмотря на то, что напротив меня сидит труп. Его лицо притягивает мой взгляд. Кто же он? Его имя… Мне кажется, там была буква «г». Игуана? Сигизмунд? Глафира? Голова кружится. Плёнка, покрывающая мозг, не поддаётся.
– Я вас слушаю, – говорит человек, сидящий напротив.
Он был одет с иголочки, аккуратно. Чёрные брюки, жилетка, тёмно-коричневый галстук в мелкую белую крапинку. Сложенный пиджак висел на спинке кресла. Меня посетила неожиданная мысль о том, что я вижу его очень отчётливо: аккуратно постриженную чёрную бородку с двумя ровными пятнышками седины, очки в тонкой золотого цвета оправе, стрелки идеально отутюженных брюк… А как ещё, интересно, я его мог видеть? Я немного удивился, заметив на его руках абсолютно неуместные резиновые перчатки.
– Итак, молодой человек, – снова заговорил он, – я вынужден оторвать вас от самосозерцания, поскольку на наш сеанс отведено ровно полтора часа.