смотреть из-под «брюха» куста, что происходит на церемонии. В огромном саду расставили не меньше пятисот серебряных кресел, и на каждом восседало по важному, надутому и очень богатому гостю. За зрителями, еле заметные за огромными букетами из роз, орхидей, лилий и львиного зева, стояли десятки музыкантов, которые играли, по всей видимости, свадебный марш (на самом деле мотив больше напоминал боевую песнь, чем гимн в честь счастливых новобрачных, но чего еще ждать от принцессы Шиповничек). На скамьях, расставленных амфитеатром за спиной оркестрантов, расположилось еще не меньше тысячи гостей – это были простые граждане Эринтии и Авонделла, которые заплатили за билет на это незабываемое зрелище чуть ли не все, что заработали за год.
Высоко над головами зрителей были натянуты две проволоки, по которым грациозно вышагивали канатоходцы, все как один в костюме принцессы Шиповничек и в пышных париках; проволоки вели с крыши дворца к украшенной глицинией арке за алтарем. Внизу, на красной ковровой дорожке вдоль широкого прохода посередине, под звуки оркестра кувыркались акробаты в смокингах, а клоуны в остроконечных колпаках делали вид, кто вытаскивают из ушей у зрителей крупные сверкающие рубины.
Красная ковровая дорожка вела к помосту с алтарем, где стоял Лиам в изысканной ярко-синей тунике и переливчатом белом плаще с золотым шитьем по краю. Однако этим его элегантность исчерпывалась. Плечи у него поникли, голова понурилась, а волосы, обычно такие блестящие и ухоженные, неопрятными сосульками занавешивали лицо. Левая нога принца была прикована к резной дубовой кафедре, возвышавшейся в центре помоста.
– Какой красивый плащ! – восхитился Дункан. – Но все остальное выглядит просто кошмарно.
– Совсем расклеился. Даже когда мы с ним познакомились, и то видок у него был получше, – добавил Густав.
На самом деле Лиаму было гораздо хуже, чем они думали. За четыре дня, которые прошли с тех пор, как он поговорил с Шишкарем и Угольком, он не съел ни крошки и не сомкнул глаз. Бедняга впал в такой ступор, что конвоирам пришлось буквально волоком протащить его по красной ковровой дорожке и прислонить к алтарю.
А вот Элла решила, что рассуждать, как Лиаму скверно, – это только время зря тратить.
– Густав, как ты считаешь, сумеешь оторвать кафедру от земли? – спросила она.
– Да в два счета, – заявил Густав.
– Вот так мы его и освободим, – сказала Элла.
– А как же все эти серьезные дяденьки с длинными острыми штуковинами? – уточнил Дункан.
По всему саду стояли стражники, вооруженные длинными алебардами, а вокруг алтаря с Лиамом они и вовсе сомкнулись плотным кольцом.
– Многовато их, – проговорила Элла. – Со всеми сразу нам не справиться.
– У-у, что-то ты стала меньше мне нравиться, – пробурчал Густав.
– Надо придумать обманный маневр, – продолжала Элла.
– Это по моей части! – просиял Дункан. Поддернул панталоны и пополз к задним рядам толпы.
– Постойте! – испугался Фредерик. – Вдруг вас поймают?
– Так