Лутиков знал, потому что один раз ходил туда с мамой за справкой.
Вера Васильевна шла прямо к кабинету директора и не оглядывалась. Юнька засопел и начал отставать. От страха ноги сами собой заплетались.
Вера Васильевна оглянулась и подождала его. А потом крепко взяла за руку. Лутиков понял, что пропал. Он зажмурился и решил, что в дверях приёмной растопырится, как ёж, ухватится руками и застрянет. И никто не сможет его туда втащить!
Он даже не сразу понял, что они мимо прошли. Вздрогнул, когда Вера Васильевна сказала:
– Лутиков, открой глаза, а то с лестницы упадёшь!
Они и вправду уже до лестницы добрались! Юнька повеселел немного и с опаской оглянулся на кабинет директора. Стоявшие у дверей старшеклассники засмеялись: они-то поняли, почему Юнька зажмурился. Лутиков взглянул на них с презрением. Он приободрился и дальше уже спокойно шёл. Только головой крутил от любопытства: куда же Вера Васильевна его ведёт?
Она привела его в актовый зал. Лутиков снова оробел немножко. С Еленой Сергеевной и с классом он только три раза здесь был. А главное, Юнька совсем не понимал, зачем сюда? Кабинет директора – и тот был понятнее. Вера Васильевна сразу на сцену прошла. Лутиков переминался у входа.
Вера Васильевна отдёрнула тяжёлый занавес, и Юнька увидел рояль. Он и раньше его видел. Ребята в прошлый раз даже бряцали по клавишам – баловались. Но сегодня всё было по-другому. Вера Васильевна провела рукой по полированной крышке так, словно инструмент был живой. И Юнька готов был поклясться, что рояль тихонечко вздохнул, как будто обрадовался, что наконец её дождался.
Тут Вера Васильевна впервые посмотрела на растерянного Лутикова.
– Как ты думаешь, Юний, музыка – это важно? – спросила она.
Честный Лутиков пожал плечами. Он никогда об этом не думал. Но мама как-то сказала, когда Юнька в школу вставать не хотел, что сегодня лёгкие уроки – музыка и физкультура. И он с ней в общем-то был согласен. Музыка – это тебе не математика. Она так, для общего развития.
– Помнишь, на классном часе Елена Сергеевна вам рассказывала о войне и блокаде Ленинграда? – спросила Вера Васильевна.
Лутиков кивнул.
– А что ты запомнил? – поинтересовалась Вера Васильевна. Голос у неё сейчас был совсем не строгий, но Юнька насупился. Он не понимал, к чему этот экзамен.
– Там… есть было совсем нечего, – нехотя ответил Лутиков. – И бомбили часто…
– Молодец, запомнил… – Вера Васильевна задумчиво кивнула. – Голод был такой, что люди падали от слабости и умирали прямо на улице. Зима, мороз, бомбёжки… – Она замолчала на мгновение, будто видела то, о чём рассказывала. – В домах было совсем холодно. Почти всю мебель давно разломали и сожгли в печках, чтобы согреться. И жила в блокадном Ленинграде вместе со своей мамой одна девочка. И был у них рояль.
Юнька моргнул и посмотрел на рояль другими глазами. А что, он большой, дров много выйдет! А потом Лутиков взглянул на Веру Васильевну и заметил, как