и покачала головой.
– А как её звали?
– Марина. Марина Дранишникова. Она выросла и стала известной пианисткой.
Юнька шумно выдохнул и хотел ещё о ней спросить, но Вера Васильевна остановила его жестом.
– Мы поговорим об этом на следующем уроке музыки, – пообещала она. – А сейчас давай-ка поспешим, а то точно опоздаем!
Глава 3
Таинственная флешка
Юнька вздохнул и посмотрел в окно. Всю страничку в прописях он уже написал. И что ребята копаются?! Давно бы уже прописи закончили и начали писать в настоящих тетрадях! Куда там, дождёшься их! Пыхтят, склонились над партами. Рядом Анька – сопит старательно, даже язык высунула – выводит буквы. Увидела, что Лутиков к ней в прописи заглядывает, и рукой закрылась. Он опять посмотрел в окно. Там тоже ничего интересного. Недавно снова подморозило, и во дворе никого не было. А в классе стояла такая тишина, что Юнька даже засыпать начал.
Тут до него дошла учительница, посмотрела в Юнькины прописи и покачала головой. Лутиков независимо пожал плечами.
– Вот скажи, куда ты спешишь? – спросила Бориса Ларисовна. – Что это за каракульки? Их же прочитать невозможно!
– Ну и что! Зато я на компьютере красиво печатаю, – надулся Юнька.
Лучше бы он этого не говорил. Бориса Ларисовна ка-ак начала ругаться! Лутиков голову опустил, а прописи рукой закрыл, чтобы Анька не подсматривала. Та всё равно захихикала, и Юнька её по спине треснул. Немножко. Чтобы не вредничала.
Ну и ладно, в угол так в угол! Там даже веселее.
Хотя, если честно, в углу была та же скучища. Юньке быстро стоять надоело. Почему-то в углу больше устаёшь, чем когда в футбол играешь или на коньках катаешься.
Урок всё тянулся и тянулся. Лутиков заподозрил, что гардеробщица Марь Ванна просто задремала и забыла звонок дать. Можно бы сбегать и проверить. Он давно знает, где кнопка. Только ведь Бориса Ларисовна не отпустит!
Новую учительницу он теперь только так и называл – Бориса Ларисовна. Она оказалась даже хуже, чем старуха Шапокляк. Мало того что старая, так ещё и такая ругачая! Чуть что – начинает воспитывать!
Первую неделю Лутиков терпел и всё ждал, что скоро Елена Сергеевна выздоровеет. Но она никак не поправлялась. Юнька набрался смелости и у Борисы Ларисовны спросил, когда Елена Сергеевна вернётся. Но та не ответила. Она как раз Милку ругала: ей младшая сестра всю тетрадь изрисовала. И когда Лутиков спросил, все притихли. Получилось так, что ребята тоже по Елене Сергеевне тоскуют. Всех Бориса Ларисовна замучила. Даже Светка, у которой все прописи в смайликах и никаких младших сестёр и братьев нет, и та вздохнула.
А Бориса Ларисовна как будто обиделась. Замолчала и к своему столу отошла. А чего обижаться, понятно ведь, что она здесь не навсегда. Или… навсегда? Тут Юньке по-настоящему страшно стало. Что, если Елена Сергеевна до самого пятого класса не вернется? Так он и боялся уже вторую неделю.
Лутиков вздохнул в своём углу и посмотрел наверх. Ну ничего здесь не было интересного! Одни корешки