не задело – у него был вид человека, привычного к частым словесным и физическим оскорблениям. Он только снова прибавил скорость и ласково похлопал по приборной панели:
– Старая добрая «единичка», стандартная комплектация, тысяча двести кубиков. Делает до семидесяти шести миль в час.
Мы доехали до конца моста.
– Королевство Файфское! – провозгласил профессор, словно мы въезжали в некую волшебную страну.
– Царство хюхтер-тюхтеров, – фыркнул Чик.
– Сент-Эндрюсский университет, моя альма-матер! – мечтательно произнес профессор.
– А мне казалось, вы говорили, что учились в Кембридже, – удивилась я.
Лишь несколько часов назад он с упоением рассказывал мне про майские балы, плоскодонки, привратников и прочие приметы быта учащейся молодежи, неслыханные в Данди.
– Говорил? – переспросил он.
– Мы не едем в университет, – торопливо встрял Чик. – Я вам не такси. И я, черт побери, опаздываю.
– Куда? – спросила я.
– На наружку. – Последнее слово прозвучало с отчетливой неприязнью.
– Наружку? – повторила я.
– Да, наружное наблюдение. За людьми.
– Я знаю, что значит «наружка». Просто вы как-то не похожи на человека, который за кем-то следит.
Он вытащил из внутреннего кармана визитную карточку и протянул мне. Плохо напечатанная засаленная карточка гласила: «Бюро частных расследований „Премьер“! Выполним любые задания, не спрашивая лишнего». Надо же, кто бы мог подумать! Оказывается, Чик – частный детектив.
– Частный сыщик, – задумчиво произнес профессор Кузенс.
Чик не обратил на него внимания и нервно поглядел на часы:
– Я ее упущу, блин.
– За кем же вы наблюдаете? – спросил профессор.
– За одной бабой. Ревнивый муж, все дела. – Он закурил сигарету (устрашающее зрелище на скорости, с которой мы неслись). – Муж, конечно, псих. Как обычно.
– Значит, вам не зазорно делать такую работу? – спросил профессор. – Я имею в виду – с этической точки зрения.
– Зазорно? – эхом отозвался Чик.
Профессор засмеялся:
– Чем больше повторяешь слово, тем странней оно звучит, правда? «Зазорно» – однокоренное с «позор», что в старину означало просто «зрелище». Например, «невежества губительный позор».
– Потрясающе, Гавриил, – сказал Чик настолько невыразительным тоном, что я не могла понять, сарказм это или он говорит серьезно.
Я подалась вперед, чтобы обратиться к Чику с вопросом, и окунулась в аромат тела мужчины средних лет – «Олд спайс», пот и выдохшееся крепкое пиво. Я не могла не отметить, что от профессора Кузенса едва заметно пахнет розовым маслом.
– Вы за мной следите? – спросила я у Чика.
Он удивленно поднял брови, уподобив свой лоб резиновой гармошке, и презрительно сказал:
– С какой стати я буду за тобой следить?
– Бедная девочка думает, что за ней следят, – услужливо разъяснил профессор Кузенс.
Чик окинул меня оценивающим взглядом