шепнула Полеля, румянясь на глазах.
Купава же застенчиво опускала ресницы под взглядами витязей.
И только тут поняла Владислава, какое счастье привалило молодым да незамужним подружкам. Усмехнулась, расправила плечи и глянула на всадников, рассматривая их с большим интересом. Что и говорить, какими бы красивыми и пригожими ни были местные юноши, всё одно не под стать крепким витязям. Все широкоплечи и удалы, иные даже вовсе без бород, светловолосы и сильны. Всадники все как на подбор вооружены до зубов саблями, луками, топорами да секирами. И дивно стало от их вида Владиславе, никогда она не рассматривала так близко княжескую свиту, разве что на ярмарках в стольном городе, да и то издали.
Влада обернулась к подругам.
– Как бы вы не растерялись в выборе своём, – усмехнулась она и мерно, будто сама княжна, зашагала к порогу под пристальными взглядами витязей.
Ощущая всем своим естеством их восхищение и пристальное мужское внимание, Владислава тут же почувствовала своё превосходство, а внутри сила её женская так и возросла. Вспомнила она, насколько хороша собой. И, чтобы ещё больше раздосадовать подружек, да напомнить им злорадство их, стрельнула глазами на молодцев, приковывая к себе их внимание, так, что те зачарованно смотрели только на неё, позабыв поприветствовать, будто видели не обычную девицу, а что есть богиню Зарницу5, напрочь позабыв о девках, что ждали у ворот.
Влада опустила ресницы, рассеивая чары, быстро высвободила их души. Теперь не позабудут они её взгляда никогда. С улыбкой прошла она за порог, стараясь не показывать, как сжимается и колотиться всё внутри от волнения. Зашла в полутёмные сени, захлопнув за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, закрыла глаза, чувствуя, как отнимаются ноги и трясутся колени. А от чего, сама не знает: то ли от волнения перед встречей с князем Будевоем, то ли… Владислава покачала головой, провела по взмокшему лбу ладонью, честно признаваясь самой себе, что хотела бы она остаться с подружками там, за дверью.
В сенях пахло овчиной и пылью. В темноте успокоившись, Влада выпрямилась и вслушалась. Из горницы не исходили никакие звуки. Пусто, что ли? Она опустила полную лесных грибов корзину на лавку, осторожно зашагала к двери на ослабших ногах, скрипя половицами. В полном молчании вошла в дверь, окинув одним взглядом залитую светом горницу, тут же выхватывая в золотистой дымке два силуэта.
Матушкин тонкий стан она угадала бы даже в кромешной тьме, по одному только дыханию. Князь Будевой стоял у окна подобно каменной глыбе, едва не подпирая макушкой потолок, так он был высок, статен и могуч. Облачён был в дорогое красно-бурое корзно6, и цветную рубаху с вышитыми воротом и рукавами, а поверх рубахи – кольчуга из тонких серебряных колец, что переливалась чешуёй.
Омелица заметила Владиславу первая, обратив на дочь такие же зелёные, но мудрые глаза, сжала тонкие губы. У Владиславы они были пухлее, видимо не передалась ей эта черта от матери. Оно и хорошо, ведь когда матушка