священных слов со следующим стихом: «Сказал: сохраню пути мои, чтобы не согрешать языком моим…»
Разговор: Памва, Антон, Лука и прочие
Лука. Продолжай же притчу твою, Памва[81]…
Памва. Наконец, те два невольника пришли к великим горам. Они о своем освобождении благодарили Богу. Но голод и скука по отечеству их мучила. Как утих ветер, услышали шум вод и подошли к источнику. Старейший из них, отдохнув несколько, осмотрел места около богатого сего источника, проистекающего из ужасных азиатских гор. «Конечно, – говорит, – недалече тут люди где-то живут». – «Не знаю, кто бы мог поселиться в сих страшных пустынях, – сказал молодой, – по крайней мере виден бы был след какой-либо к источнику». – «Да, в близости его по камням не видать, – сказал старик, – но в дальней околичности приметил я след, весьма похожий на человеческий». Мало помедлив, поднялися узенькою тропою по кручам. Она привела их к каменной пещере с надписью сею: «Сокровище света, гроб жизни, дверь блаженства».
«Не знаю, какой дух влечет меня в темный сей вертеп, – говорит старик. – Или умру, или жив буду. Ступай за мною!» Последуя предводительству духа, пошли оба внутрь. Молодой, не терпя больше глубокой тьмы: «Ах, куда идем?» – «Потерпи! Кажется, слышу человеческий голос». И действительно, стал слышен шум веселящихся людей. Приблизившись к дверям, начали стучать. За шумом не скоро им отперли. Вошли в пространную залу, лампадами освещенную. Тут их приняли так, как родственников, сделав участниками пира. А живут здесь несколько земледельцев с семьями. Отдохнув несколько дней у сих человеколюбных простаков, праздновавших шесть дней рождение своего господина, спросили путники у Конона, который был меж ними главою, как далече живет их господин? «Он нас всем тем, что к веселости принадлежит, снабжает, – сказал Конон, – однак мы к нему в дом никогда не ходим и не видим, кроме наших пастухов, которые ему вернее прочих. Они от нас носят ему поклоны. Если желаете, можете к нему идти. Он не смотрит на лицо, но на сердце. Вам назад возвращаться нельзя. Вот двери! Вам не страшен темного вертепа путь при факеле? Господь с вами!.. Ступайте!»
Седьмого дня по входе своем в пещеру 1771-го года с полночи вступили чужестранцы в путь господский. На рассвете услышали хор поющий: «Смертию смерть поправ…»
После пения вдруг отворились двери. Вошли в чертог, утренним светом озаренный…
Лука. Полно! Воскликните Богу Иаковлеву ныне! Начинай петь псалом твой и веди хор, Памва! А мы за тобой, насколько можно.
Памва. «Сказал: сохраню пути мои…»
Лука. Кажется, со стихом сим согласен тот: «Сказал: сохрани закон твой…» Отсюда видно, что Давидовы пути, которые он намерен сохранять, и закон Божий – все то одно. Итак, второй стих есть истолкователь первого.
Антон. Немножко есть сомнения в том, что Давид назвал своим то, что Божие есть, а не его.
Квадрат. Для чего ж Давиду закона Божия не назвать своим путем: он, путь нечестивых оставив, усвоил и усыновил себе путь Божий.
Антон. Не спорю. Однако лучше, когда