шестьдесят пять лет.
Потомки князя Луарсаба Давидиани так открыто, как отец, против порядков того времени не шли, но после гибели старого князя никто из Джиниси не уехал. До революции семнадцатого года село Джиниси выросло в несколько раз и состояло из ста двадцати домов с крепкими крестьянскими хозяйствами.
В четырнадцатом году, когда началась первая мировая война, а потом и революция, греческая часть населения из села стала уезжать в Грецию. Недавно получившая независимость от многовекового турецкого ига, древняя страна возжелала собрать на своей свободной территории когда-то потерявшихся сыновей и дочерей. Древняя Эллада объявила: каждой прибывшей семье выделят землю и деньги для строительства жилья и на развитие бизнеса. И народ, собрав нехитрый саквояж, продав громоздкое имущество, в том числе дома и огороды, направился в сторону Батуми, где, как сказали сведущие люди, ждал их греческий корабль. Со всей Грузии и Армении повалили греки с семьями для отправки на свою историческую родину. Много собралось народа на побережье Черного моря. Жили под открытым небом. Те, у кого были малые дети, сооружали из простыней и разного тряпья подобия палаток и ждали прибытия пресловутого парохода.
В многолюдном, неорганизованном месте, в условиях сплошной антисанитарии людей одолевали стрессы и болезни, возникало недовольство. Жаркое южное солнце принесло жуткий подарок массовому скоплению людей – страшную болезнь малярию, которая косила всех подряд, особенно детей. Вскоре появились и первые мертвецы. Началась паника. Так и не дождавшись парохода с греческим флагом, многие решили вернуться назад, к своим очагам. Однако вернуть дома, а тем более огороды, смогли не все. Кто продал свое недвижимое имущество совестливым родственникам, тому повезло: без крыши над головой не остался. Из тридцати семей, собравшихся покинуть навсегда село Джиниси, только десяти удалось вернуть часть своей недвижимости. Остальным разрешили пользоваться временно их бывшими домами на платной основе. Повезло и семье героя нашего повествования.
Мать Владимира Ильича Габо, Мария Варнавовна, была гречанкой. Ее единственный родной брат Онуфрий, устроившись на берегу Черного моря, тоже ждал прибытия парохода из Греции. И когда отъезд сорвался, и брат с семьей вернулся, праздник был в доме Ильи Пантелеевича Габо. А до этого Мария Варнавовна ходила как в воду опущенная, то и дело краешком платка вытирала слезы, чтобы муж или дети не заметили. А как не заметить, если все происходит на глазах: дети видят, что у матери нет никакого настроения. Ну, а когда вернулась семья дяди Онуфрия, как тепло называли дети Ильи Габо маминого брата, Мария Варнавовна расцвела – глаза излучают свет, лицо сияет радостью, и всем хорошо: и детям, и отцу с матерью. Дом и землю, уезжая в дальние края, Онуфрий оставил зятю Илье Габо, а тот, чтобы облегчить финансовое положение своего шурина, дал ему немножко