стать – артистом, инженером, врачом… Но она решила так: он вообще не должен был родиться!
И почему она не отказалась от ребенка в роддоме? Это ведь так легко! О нем позаботилось бы государство – оно обо всех заботится. А все акушерка с ее страхами, будь она неладна… Господи, какая же она дура – так обалдела от факта, что больше не беременна, что и не подумала спорить!
Она аккуратно уложила сверток поверх груды мусора, вспучившейся из полуоткрытого бака. Он казался таким огромным по сравнению с притихшим кульком, что от этого зрелища становилось жутковато. В последний раз оглянувшись на дело своих рук, девушка метнулась в сторону подворотни. Через пару минут за ее спиной раздался истошный вопль. Обернувшись, она увидела полную женщину в накинутой на махровый халат куртке, стоящую у помойки и держащую в руках сверток. Поглощенная неожиданной находкой, дама не замечала девушку, прячущуюся в тени арки. Когда она наконец подняла глаза, та бросилась наутек.
2016 год, октябрь
– Как, как ты мог поступить с нами подобным образом? Как только земля носит такое чудовище?
Леди Хорнберри стояла у массивного деревянного стола, впившись побелевшими пальцами в его край. Вся ее поза выражала скорбное отчаяние. Молодой мужчина среднего роста, чью стройную фигуру подчеркивал отлично сшитый костюм, смотрел на пожилую даму насмешливо. Когда он заговорил, в каждом его слове сквозила издевка:
– Миледи, земля выдерживала и большую нагрузку!
Он медленно, словно хищник, готовящийся к броску, обогнул стол и встал так, чтобы смотреть прямо в глаза визави.
– Иначе, – продолжал молодой человек, – как вы не провалились в геенну огненную, не только не наказанная за преступления, а процветающая! Уважаемая дама лондонского общества, безжалостный и авторитетный критик любого аутсайдера, нечаянно затесавшегося в узкий кружок… Самая незапятнанная репутация в Англии. И вдруг – боже правый!
– Вы, вы говорите о моих преступлениях, подлое вы создание? – вскричала леди Хорнберри, подаваясь вперед. Ее лицо оказалось в непосредственной близости от пылающего лица молодого человека. – Вы соблазняли мать, лежа в постели с дочерью, не испытывая чувств ни к первой, ни к последней! Вы добивались лишь одной цели – проникнуть в то самое общество, о котором сейчас с таким презрением говорите. Вы мечтали, что вас станут принимать в уважаемых домах, хотели собственную ложу в театре – все это вы получили, не потратив ни гинеи. Но берегитесь: я ввела вас в общество, Томас Гослинг, я же и вышвырну вас оттуда. И, поверьте, вам будет очень больно падать с такой высоты!
– Не стоит волноваться, миледи, – спокойно ответил собеседник леди Хорнберри, ничуть не напуганный гневной тирадой. – Коли зашла речь о падениях… Вы уже присмотрели мужа для маленькой Марджори? Она не может выйти за простого смертного, наша принцесса, верно? Для Марджори Хорнберри – только самое лучшее! Но только вот возникла маленькая проблема: ваша милая дочурка беременна.
– Что?
Леди Хорнберри вскинула голову и впилась взглядом в холодные голубые глаза Томаса Гослинга.
– Вы мерзкий, грязный…
– Осторожнее со словами, миледи! – прошипел он, не отступая ни на шаг. – И отойдите назад, потому что, сокращая пространство между нами, вы лишаете меня доступа свежего воздуха. Но болотная гниль, которой веет от вас, и могильный холод, неизменный спутник отравителей, не отпугнут меня! Что случилось с вашим первым мужем? Бедняга внезапно скончался от приступа астмы? Вдовушка утешилась, заполучив кругленькое состояние престарелого банкира. Потом пришел черед лорда Ковентри. Денег с гулькин нос, зато – титул. Но и наш лорд не задержался на этом свете, хотя ему едва стукнуло сорок! Зато Марджори, маленькая Марджори родилась настоящей леди – с серебряной ложкой во рту и дюжиной высокопоставленных родственников. И это вы говорите мне о низости? Разве вы не собирались торговать дочерью в надежде продать ее подороже? Теперь это станет несколько, как бы выразиться помягче, затруднительно. По моим скромным подсчетам, она на пятом месяце, так что об аборте придется забыть: я уже вижу, как ваш деятельный мозг хватается за эту возможность как за спасательный круг. Что вы сделаете с несчастным маленьким ублюдком? То же, что с тем, другим, двадцать восемь лет назад оставленным на безлюдном перекрестке Кавингтон-кросс?
Леди Хорнберри вздрогнула и отпрянула.
– Кто вы? – с подозрением спросила она, буравя взглядом молодого человека. – Откуда вы столько знаете? И вы ничего не сможете доказать!
– А может, у меня есть доказательства, миледи? Что, если я могу взорвать ваш маленький, насквозь протухший мирок рассказом о вашей жизни до того, как вы стали многоуважаемой леди Хорнберри? Одно мое слово, и ваше имя забудут в гостиных и салонах, а ваша дочь станет самой нежеланной из всех невест Англии? Пожалуй, я начну с вашего детства. Дочь, кажется, мельника? Уважаемая профессия! Наверное, папаша надеялся, что дочка будет ему славной помощницей. Но в этой хорошенькой головке витали мысли, далекие от зерна и жерновов: ей хотелось вырваться из полунищенского существования, которое устроило бы девяносто процентов