баров вешали на фасады незамысловатые вывески, может, малевали у входа какую картинку с забавной надписью. Некоторые поначалу даже заботились о качестве выпивки и закуски, чтобы приучить народ заглядывать именно к ним. Внутри же питейные выглядели похожими одна на другое. «Вот на этом и надо сыграть, обратив слабые места конкурентов себе на пользу, – думал Михудор. – Обшить стены гипсовым камнем, пластиковым деревом и огромный аквариум в стену вмонтировать. Пускай рыбки плавают. Не дрянь какая-нибудь скучная наподобие гуппи с сомиками и прочей пошлятины. Это Улиту бы подошло гуппи с сомиками разглядывать и умиляться, или другому ботану вроде него, какие книжки коллекционируют и портретами богатых стариков любуются. Таким как Улит главное, чтобы имелся предмет для созерцания, а к муслинам подход особый нужен, они – народ весёлый, энергичный, им и рыбок весёлых подавай… В одном яздинском магазинчике как раз нужных продавали. Можно по выходным устраивать рыбьи драки. Назову шоу… «Рыбьи драки» и назову, как ещё назвать? Во! Назову «Чешуйчатые бои». Как раз муслины любят, когда про чешую. Буду ставки принимать – дополнительный заработок опять же… С горовождём и начальником полиции договорюсь. Обоих видел, и по их рожам видно, что оба дурака напыщенных, но деньги любят, деньги они уважают. Иметь дело с дураком, любящим деньги, всегда удобно. Вот если дурак принципиальный и денег не берёт, то таких лучше обходить. Они как сторожевые псы: у самих мозгов не хватает дельное придумать и другим ходу не дают. А если умный и не берёт взяток? Нет, если умный, то тем более берёт, по-другому никак. Если умный, то должен понимать, что лучше жить со всеми в согласии, а не на принципы идти. Хотя чего я размечтался? С пустожадами бы разобраться для начала…»
Иногда в палатку заглядывала чья-нибудь рыжеволосая морда. Она с интересом наблюдала за сидящими внутри и жадно разглядывала диковинки вроде рюкзаков, винтовок, белого с волосатой губой и спрашивала всякую ерунду вроде: «Дык мэк бэк?». Не успевал Ретрублен ответить, как Гумбалдун замахивался какой-нибудь «диковинкой», попавшейся под руку, и морда, ворча, исчезала.
– Что, старый хрен, пользуешься неприкосновенностью? – веселился Ретруб.
– Нечего им подглядывать, – не полез за словом в карман Гумбалдун. – Мне их кирпичные рожи надоели поболее твоей.
– Рожи надоели, а самогон выпрашиваешь, – подначил Ретрублен.
– Но самогон-то не надоел.
У костра, несмотря на мелкий дождик и холодный ветер, собралась кучка медьебнов. Благо навес и забор защищали от непогоды. Аборигены рычали и кричали. Михудору, который, по настоянию следопыта, старался научиться как можно быстрее досылать патрон в обойму, гвалт действовал на нервы.
– Чего они орут? – раздраженно спросил Михудор.
– Спорят, кого вождь возьмет на охоту.
– Это такая честь? – Михудор упрямо, стараясь не обращать внимания на вопли, заряжал и разряжал винтовку. – Вместе бы и шли, чего орать-то?