мигом, Савельич! – с готовностью воскликнул тот, предвкушая работу по составлению чертежа, пусть и кропотливую, но зато такую интересную.
«Повезло же мне с начальником, – подумал он, поспешая к дощанику, – умнейший мужик, да и грамоте-то как обучен!»
Они склонились над чертежом, приколотым к доске, лежащей на дне перевернутого ведра.
– Сколько же мы, Тимофей, по-твоему, проплыли после предыдущей остановки?
– Думаю, верст пять… А может, и шесть…
Афанасий достал из кармана часы, и проводник – в который уж раз! – с восхищением глянул на них.
– Судя по часам, мы плыли вдоль берега почти четыре часа, правда, с небольшими остановками для передыха. Так что получается, как ни крути, все восемь верст будет.
– Не может быть!
– Очень даже может быть, Тимофей.
Тот задумался.
– Против твоей «игрушки», Савельич, не попрешь. Стало быть, пригодился тебе воеводский подарок? – улыбнулся он.
– Вот как раз для этого он мне и подарил часы. Сказал, мол, пригодятся в походе, когда чертеж всего пути делать будешь. Умнейший мужик, должен тебе сказать…
Тимофей рассмеялся:
– Чай, дурака на Тобольск-то не посадят…
Афанасий скептически посмотрел на него:
– Всякое бывает…
– Так, стало быть, это он, тобольский губернатор, – уточнил проводник, – повелел тебе составлять чертеж всего пути, который пройдет отряд? – не унимался дотошный Тимофей.
– А кто же еще? – как о само собой разумеющемся, ответил вопросом на вопрос Афанасий.
Тот ненадолго задумался.
– Опять же, стало быть, это тобольский воевода назначил тебя начальником нашего отряда, а не мангазейский?
– Конечно, тобольский, Фома неверующий, – усмехнулся Афанасий непонятной для него пытливости Тимофея. – Ну да ладно. Поболтали, и будет. Давай-ка работать. Итак, восемь верст. И берег все это время был почти прямым. Ведь так?
– Так, – подтвердил тот. – За исключением лишь небольшой заводи перед мыском почти посередине этого пути.
Афанасий согласно кивнул головой и, обмакнув гусиное перо в плошку с чернилами, вывел на чертеже почти прямую линию с небольшим изгибом, продолжив предыдущую. Затем нанес и противоположный берег реки и, отстранившись, посмотрел на чертеж.
– Вроде бы как и ничего…
– Лепота! – уточнил Тимофей. – Головастый ты все-таки мужик, Савельич!
Тот усмехнулся и провел от конца только что проведенной линии еще одну тонкую извилистую, перпендикулярную берегу.
– Никак это та самая речушка, вдоль которой мы с тобой ходили? – догадался Тимофей.
– Она самая… А вот как мы ее назовем? У тебя есть какие-нибудь соображения?
Тот неопределенно пожал плечами и заметил, что мужики, вроде как называли ее «переплюйкой».
– Ясно, – усмехнулся Афанасий. – Верно по сути, но никак не подходит для этого случая, – и призадумался. – В таком случае давай-ка назовем ее Осетровой! Каково?
– Замечательно,