чем же, генерал, скажите, чем я могу… Что я-то тут значу?
– Откажитесь, откажитесь, бросьте ее!..
– Так другой найдется! – вскричал я.
– Се n’est pas çа, се n’est pas çа, – перебил опять Де-Грие, – que diable![51] Нет, не покидайте, но по крайней мере усовестите, уговорите, отвлеките… Ну, наконец, не дайте ей проиграть слишком много, отвлеките ее как-нибудь.
– Да как я это сделаю? Если бы вы сами взялись за это, monsieur Де-Грие, – прибавил я как можно наивнее.
Тут я заметил быстрый, огненный, вопросительный взгляд mademoiselle Blanche на Де-Грие. В лице самого Де-Грие мелькнуло что-то особенное, что-то откровенное, от чего он не мог удержаться.
– То-то и есть, что она меня не возьмет теперь! – вскричал, махнув рукой, Де-Грие. – Если б!.. потом…
Де-Грие быстро и значительно поглядел на m-lle Blanche.
– О mon cher monsieur Alexis, soyez si bon[52], – шагнула ко мне с обворожительною улыбкою сама m-lle Blanche, схватила меня за обе руки и крепко сжала. Черт возьми! это дьявольское лицо умело в одну секунду меняться. В это мгновение у ней явилось такое просящее лицо, такое милое, детски улыбающееся и даже шаловливое; под конец фразы она плутовски мне подмигнула, тихонько от всех; срезать разом, что ли, меня хотела? И недурно вышло, – только уж грубо было это, однако, ужасно.
Подскочил за ней и генерал, – именно подскочил:
– Алексей Иванович, простите, что я давеча так с вами начал, я не то совсем хотел сказать… Я вас прошу, умоляю, в пояс вам кланяюсь по-русски, – вы один, один можете нас спасти! Я и mademoiselle de Cominges вас умоляем, – вы понимаете, ведь вы понимаете? – умолял он, показывая мне глазами на m-lle Blanche. Он был очень жалок.
В эту минуту раздались три тихие и почтительные удара в дверь; отворили – стучал коридорный слуга, а за ним, в нескольких шагах, стоял Потапыч. Послы были от бабушки. Требовалось сыскать и доставить меня немедленно; «сердятся», – сообщил Потапыч.
– Но ведь еще только половина четвертого!
– Они и заснуть не могли, все ворочались, потом вдруг встали, кресла потребовали, и за вами. Уж они теперь на крыльце-с…
– Quelle mégére![53] – крикнул Де-Грие.
Действительно, я нашел бабушку уже на крыльце, выходящую из терпения, что меня нет. До четырех часов она не выдержала.
– Ну, подымайте! – крикнула она, и мы отправились опять на рулетку.
Глава XII
Бабушка была в нетерпеливом и раздражительном состоянии духа; видно было, что рулетка у ней крепко засела в голове. Ко всему остальному она была невнимательна и вообще крайне рассеянна. Ни про что, например, по дороге ни расспрашивала, как давеча. Увидя одну богатейшую коляску, промчавшуюся мимо нас вихрем, она было подняла руку и спросила: «Что такое? Чьи?» – но, кажется, и не расслышала моего ответа; задумчивость ее беспрерывно прерывалась резкими и нетерпеливыми телодвижениями и выходками. Когда я ей показал издали, уже подходя к воксалу, барона и баронессу Вурмергельм, она рассеянно посмотрела и совершенно равнодушно сказала «А!» – и, быстро обернувшись к Потапычу