сил, чтобы думать об Элле.
Однажды она спросила меня, неужели я дерусь из-за денег. Нет. Я дерусь, потому что это приносит мне наслаждение. Мне нравится, когда мой кулак врезается в чье-то лицо. И я приветствую боль, растущую изнутри, когда кто-то другой наносит удар мне. Вот настоящие эмоции. Острые ощущения, в которых я никогда не испытывал необходимости. Но лишь до тех пор, пока в моей жизни не появилась она. Теперь мне трудно даже дышать, если Эллы нет рядом.
Я протягиваю руку, чтобы открыть двери черного входа в здание, когда оттуда высыпает компания парней. Один из них толкает меня плечом, а потом рявкает:
– Смотри, куда идешь, Ройал!
Я тут же напрягаюсь, скрестившись взглядами с Дэниелом Делакортом, мразью, который накачал Эллу наркотиками на одной из вечеринок в прошлом месяце.
– Рад снова видеть тебя, Делакорт, – растягивая слова, говорю я. – Удивительно, что твоя жадная до девчонок в отключке задница по-прежнему в Астор-Парке.
– Чему удивляться, – он презрительно усмехается. – Здесь же позволяют учиться всяким отбросам.
Не пойму, кого он имеет в виду: меня или Эллу.
Но, прежде чем мне удается ответить, мимо нас пробегает девушка, закрывая лицо руками. Громкие, захлебывающиеся рыдания отвлекают нас с Дэниелом, и мы наблюдаем, как она подбегает к белому «пассату», стоящему на парковке для учеников, и залезает в машину.
Делакорт с усмешкой поворачивается ко мне.
– Разве это не подружка близнецов? Что случилось? Они устали от своей мочалки?
Я разворачиваюсь и опять смотрю на девушку, но это точно не Лорен Донован. Она светловолосая, высокая и стройная, Лорен же – рыжая и миниатюрная.
С презрительным видом я поворачиваюсь к Дэниелу.
– Не понимаю, о чем ты.
У близнецов и Лорен более чем странные отношения, но это их личное дело, и я не собираюсь снабжать Делакорта оружием против моих братьев.
– Ну, еще бы, – его губы кривятся в усмешке. – Вы, Ройалы, больные на голову. Близнецы делят одну девчонку на двоих. Истон трахает все, что движется. А ты и твой папаша суете свои концы в одну и ту же дырку. Вы со стариком обмениваетесь впечатлениями об Элле? Готов поспорить, что да.
Я сжимаю ладони в кулаки. Было бы здорово сейчас вырубить ублюдка, но его отец – окружной судья, и подозреваю, будет весьма непросто откупиться от обвинений в насилии, состряпанных Делакортами.
После моей последней драки в Асторе папа пригрозил, что в следующий раз отправит близнецов в военное училище. Тогда нам удалось все уладить, потому что остальные ребята поклялись, что тот подонок первым полез в драку. Я не помню, так ли было на самом деле. Все, что осталось в памяти, – это как он обозвал мою маму шлюхой и наркоманкой и сказал, что она специально покончила с собой, чтобы больше никогда не видеть меня и моих братьев. И мои глаза застлала красная пелена.
– А еще я слышал, что твой папочка обрюхатил маленькую сиротку Эллу, – войдя во вкус, продолжает насмехаться Дэниел. – Каллум Ройал – педофил. Бьюсь об заклад,