Сражения и короли лучше продаются. А волк не станет танцевать с зайцем. Любой дурак знает, что он его слопает.
– А вот и нет! – Кьяра упрямо вздернула подбородок. – Наш отец говорит, что у мира для нас много историй.
– И в одной из них волк, лиса и заяц танцуют, будто крестьяне на празднике урожая? – Ухмыльнулся сын торговца.
– Именно так. – Амадей собирал со стола посуду и не удержался. – Я это своими глазами видел.
Младший Вермис не удостоил его и словом, махнул рукой и ушел в комнату к матери. А вот дети гобеленщика остались.
– Ты это соврал, чтобы вислозадого позлить? – Умение обходиться без обидных кличек Ставросу было неведомо.
– Нет. Я сказал правду. – Амадея будто подхватил обжигающе ледяной поток, и останавливаться он не собирался. Он произносил заведомую ложь, всей душой ощущая, что это – правда.
– А можно и нам посмотреть, хоть одним глазком? – Кьяра стиснула кулачки, прижав их к груди. – Пожалуйста! Можно?
– Можно. Ставрос?
– А я что, мне за сестру отвечать. – Он недоверчиво пожал плечами. – Она все глаза выплачет, если ее не пустить. А сестра мне нужна, должен же кто-то за мной узелки обрезать.
– Тогда ждите, когда позову. А на сегодня – доброй ночи.
Подобные обещания выполняют, чего бы это ни стоило. Амадей понимал это, и, как ни странно, его это совсем не пугало. Он спокойно закончил все положенные дела и, улучив момент, выскользнул за дверь. Он знал, куда ему идти и кого просить об одолжении.
Когда Амадей добрался до рощи, уже совсем стемнело; лиловые тени окутали деревья, от речки поднимался туман. Мальчик положил захваченный кусок пирога на камень, отошел на пару шагов назад. Стоило ему моргнуть, как пирог исчез, из-за камня раздалось хихиканье и что-то мелькнуло меж стволов. На этом все волшебство и закончилось. Амадей стоял, переминаясь с ноги на ногу, и с каждой минутой чувствовал себя все глупее и глупее. Он уже собрался уходить, как вдруг за его спиной раздался голос.
– Какой отважный юноша! – Это был не знакомый ему голос хогмена, скрипучий и ехидный, о нет, звучащий голос был совсем иным – нежным, прозрачным, мелодичным… только отчего-то у Амадея затряслись поджилки и перехватило дыхание. И он не стал оглядываться.
– На исходе мая, в ночь полной луны, пришел он в старую рощу, полную теней и шепотов. – За спиной засмеялись, будто рассыпая пригоршню хрустальных бусин. – Исполненный храбрости, он принес жертву страшному чудовищу, что обитало в полом холме.
– Ну уж и чудовищу, – не выдержал Амадей. – Господин холмовик оказал мне честь отведать испеченного мною пирога.
– Хорошо сказано, мальчик. – Голос переместился куда-то влево, в сторону реки. – Но ведь ты пришел сегодня не просто так, верно? Чего ты хочешь от народа холмов?
Амадей озирался, безуспешно пытаясь разглядеть говорившую с ним.
– Меня ищешь?
Сумрак вспыхнул прямо