огромной хвостатой кометой в ночном небе. Потянувшись к небесной гостье, точно к яркой игрушке, он произнёс своё первое осмысленное слово:
– БОГ!
Достойно удивления, как вырастали люди образованнейшие без школ? Как они искали знания сами – и находили?
Отец был занят службой, разъездами, он почти не появлялся дома, и обучением пятилетнего сына занялась мать.
Интересно, что именно Державин впоследствии напишет стихотворение о матери – едва ли не единственное в русской поэзии за целое столетие!
Портрет нашей маминьки.
«Иных веселье убегает,
С тобой оно живёт всегда.
Где разум с красотой блистает,
Там не скучают никогда.
Являя благородны чувства,
Не судишь ты страстей людских;
Обняв Науки и Искусства,
Воспитываешь чад своих»…
Фёкла Андреевна научила сына читать – писать, но дальше – не стала полагаться на свои силы. Дальше – дьячки, пономари… И немец Иосиф Розе который, очевидно, пошёл в «учители», чтобы не работать. Этакий фонвизинский Вральман, у которого, однако, был превосходный почерк.
Но благодаря этому наставнику Гаврюша увлёкся каллиграфией, научился рисовать пером. И «перенял» у него немецкий язык!
Мальчику было 11 лет, когда умер отец, оставив семью безо всяких средств, с заложенным имением, и с неоконченной судебной тяжбой из-за клочка земли. Те «медные деньги», которые иногда приносило крошечное «поместье», теперь вкладывались только и исключительно в будущее – в образование. Теперь гимназисты «пересказывали» Гаврюше геометрию, математику – то, в чём и сами сильны не были. Наконец, удалось поступить в гимназию. И обратить на себя внимание отличными способностями к черчению. Чертежи и рисунки будущего поэта даже были отправлены в Петербург графу Шувалову, и Державин получил первый чин – кондуктора Инженерного корпуса.
Слабость гимназического преподавания восполнялась чтением – и чтение давало пищу и без того пылкому от природы воображению. Но первые свои стихотворные опыты гимназист не показывал почти никому.
Окончить гимназию не удалось: на престол вступил Пётр III, и потребовал всех военнослужащих, числящихся «в отпуску», на смотр в столицу. В действительную службу.
Много лет спустя Гаврила Романович напишет:
«Недостаток мой исповедую в том, что я был воспитан в то время и в тех пределах империи, когда и куда не проникали еще в полной мере просвещение наук не только на умы народа, но и на то состояние, к которому принадлежу. Нас научали тогда: вере – без катехизиса, языкам – без грамматики, числам и измерению – без доказательств, музыке – без нот и тому подобное. Книг, кроме духовных, почти никаких не читали, откуда бы можно было почерпнуть глубокие и обширные сведения».
Дальнейшее похоже на святочный, нравоучительный рассказ. Но все сюжеты берутся из жизни! К совершеннолетию сына матери удалось скопить денег, чтобы расширить имение – обеспечить старость. Осталось лишь отвезти деньги. Доверила сыну…
Лишь много лет спустя