смыслил, если песни этого «братца» уже распевал весь полк?
Произведённый, наконец, в капралы, Державин не раз видел императрицу – во время коронации, парадов, смотров. Образ в его воображении сложился богоподобный, идеальный! Даже и годы спустя, когда знакомство с Екатериной стало личным, а отношения – натянутыми, уважение их друг к другу было полным.
Как не улыбнуться такому анекдоту: Державин (тогда уже губернатор) что-то доказывал императрице столь увлечённо, что она вызвала камердинера:
– Встаньте между нами, а то этот господин даёт волю рукам… Продолжайте, Гаврила Романович!
Едина ты лишь не обидишь,
Не оскорбляешь никого,
Дурачествы сквозь пальцы видишь,
Лишь зла не терпишь одного;
Проступки снисхожденьем правишь,
Как волк овец, людей не давишь,
Ты знаешь прямо цену их.
Царей они подвластны воле, –
Но богу правосудну боле,
Живущему в законах их.
Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь…
Вот в чём видел поэт истинные достоинства царицы, а совсем не в том, что она ходит пешком и ест простую пищу.
Но мы опять забежали вперёд.
Офицерского чина пришлось дожидаться десять лет! И хотя круг общения поэта к тому времени уже составляли дворяне, хотя он уже будучи капралом получил, как дворянин, «вольную квартиру» и даже годичный отпуск, всё же началом известности для него стал 1773 год – настоящее боевое крещение. Увы, воевать пришлось не с захватчиками – с бунтовщиками. С Пугачёвым.
Организуя разведку, прапорщик Державин проявил и распорядительность, и остроумие, и недюжинное литературное дарование – он писал «увещевательные письма» к населению, убеждая в самозванстве «Осударя Петра Третьего». Увы, народу так хотелось верить в чудо, что письма возымели обратный эффект – Державина выследили и дом подожгли. Пришлось бежать – и спасся от пугачёвского отряда только благодаря резвости своего коня. Преследовали вёрст десять…
Через несколько месяцев, возвращаясь в Москву через Казань, Державин увидел, что имение матери разорено повстанцами. Пострадал и их городской дом. Поправить дела казалось невозможным…
При всей симпатичности Пугачёва – только представить на минуту его победу?! Она означала бы гибель всей русской культуры.
Ода «Фелица» привела императрицу в восторг.
Но отзывы о службе Державина были противоречивы настолько, что Екатерина вызвала автора для личной беседы. И спросила: нет ли в его характере чего-то такого… неуживчивого? Почему он не сработался со столькими начальниками? Предвидя такой оборот, поэт подготовил все документы о своей службе – пером и шпагой. И аудиенция закончилась назначением на пост губернатора! Правда, не в родную Казань, а в Петрозаводск.
К новому