ничего ни кому. Вот ты спросил, открыл душу. Излил так сказать.
– Так может это какой другой охотник был?
– Исключено. Я уж сто раз передумал. Какой еще охотник верхом на кабане ездит, а после выстрела из ружья двенадцатого калибра в бедро пулей, спокойно уходит без криков, боли, матов и фонтанов нормальной багровой крови. И где его ружьё? Хоть и темно было, но я бы увидел. И зачем самое главное уходит? Если это человек. Ну, дружеский огонь, ну бывает всякое. Так чего бежать то? – разлил ещё по одной. – За свет истины.
После я рассказал ему свою историю, про то, как видел в поле волка, когда там прогуливался. События предшествующие моему выходу в поле, я естественно опустил.
– Так вот ты чего, про волков весной спрашивал. Ну, я тебе так скажу. Отрицать, что был именно волк, смысла нет. Ну, вышел, бывает. То что на задние лапы встал, так это как ты сам говоришь факт известный. Правда, на своём веку я подобного не встречал никогда. Теперь будет что рассказать осенью в лесу мужикам на охоте, ночью у костра. Пусть на ус мотают, что бывает и такое.
– Только ты меня не выдавай. А то будут говорить пустомеля городской. Это я тебе по секрету.
– Лады. Будешь в истории некто «Н».
– А про кладбище ничего не слышал интересного на своём веку? – подобрался я к главному.
– Чего только в детстве не слышал. Ну а, как у самого дети появились, всё само отпало. Хотя есть тут одна местная байка. Сам я никакого отношения к её выдумке не имею. Могу рассказать, что слышал.
– Было бы занятно послушать.
– Короче. Однажды, жил у нас один товарищ. Поехавший немного был, еще со школы странности за ним водились. Работал тут у нас на местной лошадиной ферме. Навоз убирал. Замечали его несколько раз, в основном случайно, как он в тачке глину всё возил домой. Ну, возил и возил. Может человек гончарным искусством занимается. Ради бога. Да вот, когда он без вести пропал, пару месяцев назад. В его половине дома, а он жил с родителями, нашли несколько слепленных из той самой глины фигур человек. В полный рост. Ты представляешь? Открывают его комнату, а там два изваяния из глины. Без глубокой художественной обработки. Скульптором он не был никогда.
– Не может быть. – сказал я сам себе не веря.
– На этом еще не все. Друг тот, точно ненормальный был. Тебе трубку кстати забить? Табак я сам рощу и ферментирую. Высший сорт. Как отец учил, а его дед.
– Давай.
Так вот, потом его заметили. – Он передал мне трубку и спички, чтобы я смог прикурить. – На кладбище, две женщины, когда за грибами из сосновой рощи возвращались. Он сразу убёг от них ясное дело. Если его нашли бы, то точно в дурку отправили бы. Никаких сомнений. Сказали они, он там опять из глины форму человеческого тела лепил, прямо среди могил. С глазами из шишек, с ветками, воткнутыми в уши и ноздри. Во рту монета. Ты представляешь?
– А как звали того горе-скульптора?
– Да