девушка в одном только купальнике, изредка стыдливо завернутом простыней, которую у нас гордо именуют парео. У вас, конечно, подобное нормально, и изучать крем глаза откровенную моду девиц уже перестали…».
.Он снова смахнул пот со лба. Привстав, нагнулся над столом, глядя в окно: нет ли на небе хотя бы одного облачка. Но выцветшие небеса были пусты и сухи, обжигающее солнце выпарило из них всю влагу.
Внизу, как раз, когда он оторвал взгляд от небес, по улочке прошли две девушки лет двадцати. До его слуха донесся их оживленное щебетание.
Он вздохнул и сел за стол. Ручка быстро царапала новые строки, на мгновение он оторвался от написанного. Все же, большое вступление, надо переходить к главному.
«Удивительно, что и наиболее консервативная часть населения – перешагнувшая пенсионный порог – тоже начинает изменять освященной веками традиции. Меня это порой поражает, хотя… пожалуй, не настолько, как я выразился поначалу, но слова это одно, а встреча с пенсионеркой, облаченной в молодежные джинсы в обтяжку и трепаную майку с надписью на английском – совсем другое».
Он перевернул лист, сожалея, что, как бы он ни старался и не мельчил, места для всего, передуманного и вспомненного за ночь, оставалось слишком мало. Но ведь он перед этим отрезал дюйм.
«Сам знаешь, не одно поколение нашей страны было воспитано принципом: будь таким, как все. Он вошел в наше восприятие на уровне подсознания. Этим удачно пользуются, к примеру, рекламные компании, продвигающие на рынок тот или иной товар. Или СМИ. Ничего удивительного, что мы всегда готовы согласится со всем, что нам возгласят из телеящика, несмотря на порой очевидную лживость сообщения, даже понимая это, мы все равно буквально принуждены согласиться с ним. И лишь потом, когда те же средства массовой информации доведут до нашего сведения, сколь лживы и глупы были их собственные недавние репортажи, лишь тогда мы поверим нашему я. Мы слишком часто соглашаемся, Виталий, особенно в последние годы. Соглашаемся, забывая, что когда-то считали, будто у каждого из нас есть право выбора, дарованное теми, кто не оставляет нам шанса воспользоваться им».
Он хотел зачеркнуть последнюю строчку, слишком уж она выдавала его чувства. Рука не поднялась. Да и потом, ему очень хотелось закончить давно царапавшую разум мысль.
«Но чаще всего нам приходится выбирать – если нам все же даровано такое право – между чем-то очевидным: очень плохим, но неизвестным, и просто плохим, но привычным и потому кажущимся почти домашним. Почти всегда заранее известен результат такого выбора, хотя случаются забавные казусы, всего ведь не предусмотришь».
Лист неумолимо подходил к концу, пора бы и закругляться.
«Так что да, сейчас почти все женщины выбрали брюки: кто по веянию моды, и желанию стать как все, кто, напротив, из необходимости самовыражения, а кто ради попытки самоутвердиться в новой среде: тяжело разговаривать с начальником, который больше времени уделяет стройным ножкам».
Оставалась