власти, чтобы железной рукой, нихрена у нас не получится.
Родиону понравилась столь бурная реакция земляка: значит, не все утрачено, не все пропито, не все вытравили новые власти из настоящего крестьянина! Эвон, как взвился Сема! Молодец.
Стали подходить люди, не только мужики, Родион сразу отметил, что несколько семейных пар пришли вместе. С Родей здоровались сдержанно, без особых приветствий. Зина вынесла скамейки и табуретки, Семен выкатил несколько чурбаков.
– Семка, тащи колун, будет перерыв в прениях – расколотим.
– Зинаида, могла бы и пару красненьких захватить из магазина. Для пользы общества.
– Для президиума надо бы стульчики. И стол с красной скатертью.
Бывакин встал, сразу стало тихо. Он говорил кратко, и суть речи сводилась к тому, что ему нужно знать, хотят ли земляки работать по-настоящему или уже растеряли все крестьянское и переходят в люмпены. Сразу предупредил: средства на обзаведение техникой, на ремонт или строительство помещений для скота, на закуп высокопродуктивных животных найдутся. Ему важно знать, готовы ли земляки работать, а работать придется много.
Собрание молчало. С людьми впервые за последние десять лет говорили серьезно и уважительно, и это настораживало: а правда ли?
– Ты вот слово сказал, куда мы переходим. Уточнение требуется, не все поняли, кто мы теперь. – Дедок, сидевший в дальнем ряду, поднялся. – У народа сомненье: а вдруг и ты омманешь?
Родион с трудом узнал в дедушке дальнего родственника дядю Тихона и улыбнулся:
– Дядя Тихон, вас так обобрали, что и взять больше нечего. Ты лучше скажи, сколько в бригаде пашни было?
Дед с гордостью ответил:
– Две с полтиной тысячи гектаров. Да сенокосов тыща заливных, да лесов не десять ли тысяч.
– Вам землю поделили на паи, у каждого должен быть документ. Есть такие бумаги? – Родион обвел взглядом собрание. Собрание затихло.
– Года три назад свидетельства эти забрал председатель сельсовета, ну, глава по теперешнему – сказал Семен. – Сказал, что для регистрации.
– А где он сейчас?
Ему ответили сразу несколько голосов:
– Смотался. В районе поживат.
– А он наши гумаги не продал?
– Кому они надо?
– Вот в этом и дело, земляки. Прежде надо найти документы, а если по ним сделки совершены, то потребовать признать их незаконными. – Родион был смущен, его бесила бесцеремонность, с какой обошлись с народом. – Зина, возьми тетрадку, я попрошу всех, кто дает согласие работать со мной, записаться у Зины. Понятно, что это предварительно, оформление будет по все правилам, но я должен знать, на кого могу рассчитывать. Хочу спросить: есть желающие?
Собрание молчало. Молчание грозило, предупреждало и отказывало. Родя нервно сжимал кулаки и все острее чувствовал боль в затылке. Еще мгновение, и он садится в машину, навсегда выбросив из головы всякие мысли о деревне. Вдруг звонкий женский голос, похожий на пр