характера, ну и, конечно, сыграл свою роль фактор неожиданности.
Глава 2
Субботнее утро выдалось скверным. Аполлон стоял в трусах-боксерках полосатой расцветки и буравил глазами большое зеркало над «мойдодыром» в ванной комнате, вглядываясь в отражение своей физиономии. Припухшее лицо, нос – туда же, глаза, как пересохшее синее море – следствие размашистого отмечания «тридцатника». Ещё одно следствие в настоящий момент мурлыкало в спальне, накачиваясь содержимым бара. Аполлон содрогнулся при мысли об этом «создании» и сунул голову под струю холодной воды. Золотистые кудряшки намокли и распрямились.
Обычно Аполлон выпрямлял свои кудри щипцами и феном, перед тем как пойти на работу. Инвестиционному банкиру, если это, конечно, не шутка, не пристало быть похожим на купидона, пусть и повзрослевшего, располневшего и обрюзгшего, а также порядком опошлившегося и разменявшего крылья на всякие мелочи жизни.
Аполлон подошел к плетеной корзине с чистым бельем, извлек оттуда свежие трусы и переоделся. К слову сказать, он был самым настоящим фетишистом в отношении своего же нижнего белья. Трусов у него было более ста штук – все разной формы и разных расцветок под настроение. Сегодня он выбрал зеленые с красным рисуночком в виде знаков вопроса, разбросанных в произвольной форме, что должно было символизировать некую неопределенность. Мол, что делать – хрен разберешь.
На кафельном полу как результат усиленного мытья физиономии образовалась большая лужа, и Аполлон чуть было не поскользнулся, когда попытался соскрести с пола свой вчерашний костюм и рубашку. Белая рубашка окрасилась чем-то синим и была вся мокрая. Костюм тоже сильно попортился.
«Сдам в химчистку,» – подумал Аполлон и принялся вытирать лужу рубашкой, подцепив ее пальцами ног, после чего забросил рубашку в круглый зев стиральной машины и в очередном приступе тошноты сунул голову под струю прохладной воды
В дверь постучало «создание».
– Ангел мой, ты скоро? Я уже заждалась!
Дребезжащие нотки пьяного голоса резанули по ушам. Аполлон вздрогнул и выдернул голову из-под крана.
– Рыбонька, поищи чего-нибудь в баре, мне нужно время, – протянул Аполлон, еле скрывая раздражение.
– Уже нашла, ангел мой, – сказал довольный голос. – К тебе можно? Я кое-что очень хорошо умею.
«Не про мою честь, роднуша, – скрипел зубами Аполлон, размышляя про себя. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу когда меня называют ангелом, котенком и прочими дрянными детскими прозвищами.»
– Я немного занят. Привожу себя в порядок. Давай чуть позже.
– Ну, пожалуйста! – захныкала девица. – Мне там скучно одной. Я же не алкоголичка в одиночку прикладываться. Выходи, Леопольд. Или я к тебе. Потрем друг другу спинки.
Сдавленное хихиканье за дверью.
Аполлону уже давно открылась маленькая правда жизни: одна из самых гадких вещей на свете – пьяная, потерявшая стыд баба.
– Я