усмехаясь лишь тому, что и старый селадон в молодежном прикиде, и другие участники пьянки – каждый со своей душевной травмой – тоже разошлись поодиночке.
Дома, конечно, никто не спал. Хотя оскорбленная невеста давно ушла, праздничный стол еще манил деликатесами. Лосев присел пожрать – чипсами из бара сыт не будешь.
– О! Говорун с яйцами!
Артур Аванесович, женившийся на матери Лосева двадцать два года назад и до сих пор испытывающий стресс, когда надо было проявлять «отцовскую власть», напрягся и уже готов был ответить на оскорбление, но Лосев имел в виду всего лишь салатик. Вот тут-то и началось. И мать, и отчим посчитали своим долгом проработать его за асоциальный образ жизни, как на партсобрании, ставя ему в пример успешных знакомых, которые:
– Нашли работу и процветают!
– Рабство не есть форма процветания, мама, – спокойно парировал блудный сын, сидя за столом в форменной куртке и уплетая ложкой свой любимый салат. – Моей зарплаты хватает на мой необходимый минимум, а больше мне не надо. Если же вас беспокоит, что я работаю два через два, и обилие моего досуга не дает вам покоя, то это зависть. Нехорошо завидовать, – это было обращено к отчиму. – «Враги человеку домашние его», – процитировал он себе под нос любимую строчку из Евангелия, но предки услышали, и скандал закрутился с новой силой: грех Лосева был в отсутствии стабильности.
– Ну, разумеется! У меня же сплошной секс, наркотики и рок-н-ролл! – пробурчал нерадивый сын, который от всего перечисленного держался на безопасном расстоянии. – Что мне даст стабильная работа, кроме геморроя?
– Что дает стабильная работа?!. Ты серьезно этого не понимаешь? Возможность жить по-человечески она дает! Твой одноклассник, Тришкин – менеджер. У него жена домохозяйка и двое детей, он счастлив…
– А другой бы на чердаке повесился…
– Путешествия!.. – вставила мать.
– Путешествия для тех, кому жизнь в тягость. У них нет другой цели, кроме как переместиться из пункта А в пункт Б. Я предпочитаю дауншифтинг.
– Даун что? Ты где таких слов набрался?
– Дауншифтинг – сознательное понижение социального статуса ради каких-то иных, зачастую нематериальных благ.
– Да куда же еще ниже, ты же даже школу не смог нормально закончить, мы с матерью твой аттестат за доллары выкупали у директора!
– И сколько вы заплатили? Если хотите, я верну вам деньги.
Лосев скрылся в своей девятиметровой комнатушке.
Никто добровольно не станет обрекать себя на нищету. Если человек погружен в себя до такой степени, что перестал заботиться о собственном благополучии, значит, у него есть на то причины. Он не мог объяснить родителям (им и так страшно жить!), что избегает крысячьей офисной жизни и людей, взращенных этой жизнью и потерявших всякое представление о порядочности, потому что может там нечаянно кого-нибудь убить. После армии его устроили в офис по знакомству –