кармана синюю коробочку и открыл её. Бывший следователь увидел, что она разделена на несколько отделов, в которых по отдельности лежали крючки, поплавки, грузила и моток лески. Лесничий выбрал крючок, обмотанный синеватой ниткою, зацепил за конец лески, прицепил грузило, сдавив его зубами, надел поплавок и, отмотав метра три лески, откусил конец зубами. Закрыл коробочку и спрятал её в карман. Положил снасть на камни, достал из ножен нож. Отошёл к растущему неподалёку ивняку. Срезал удилище с рогатиной на конце и стал к ним привязывать конец лески. Отшельник наблюдал за всеми движениями лесничего. Когда удочка была готова, лесничий сказал:
– Я прямо здесь поймаю!
Он зашёл в воду, где два ручья сливались в один, насколько позволяли голяшки сапог, и, шоркая о дно, стал мутить, забрасывая поплавок в образовавшуюся муть и пуская его по течению. Когда леска уходила на максимальную длину, он поднимал удилище и опять забрасывал поплавок к своим ногам. С третьего-четвёртого раза на середине пути поплавок утонул, и лесничий дёрнул удилищем. На крючке трепыхался хариус, он резко дёрнул удилищем в сторону отшельника и, то ли рыба плохо зацепилась, то ли он рано дёрнул удилищем, хариус сорвался с крючка, и упал прямо к ногам Поликарповича, и стал подпрыгивая смещаться в сторону воды. Владимир Поликарпович кинулся к рыбе, стал хватать её руками, но она была скользкая и выскакивала из рук, но он всё же ухитрился и схватил её.
– А ты говоришь, рыбы нет. Здесь, пока до Изюбриного спустишься, на жарёху поймаешь, – сказал радостный лесничий. И, подойдя к отшельнику, протянул ему удочку:
– Дарю!
– Большое спасибо, – поклонившись, ответил тот.
Лесничий стал прощаться, протянув руку.
– А как вас зовут? Мы что-то и не познакомились, – смущённо произнёс Владимир Поликарпович.
– Александр!
– А по отчеству?
– Николаевич!
– Владимир Поликарпович!
– Я знаю, – ответил лесничий.
– Вот и познакомились, – уже смеясь, произнёс отшельник.
Бывший следователь проводил гостя до его машины, тот развернулся и лихо поехал по бездорожью, пообещав скоро навестить, как будет в этих краях. А отшельник сказал, что как выберется на большую землю получать пенсию, так обязательно заедет в лесничество. Сложив сруб в свой рост, Владимир Поликарпович походил по земляному полу, примеряя высоту: «Ещё один венец положу и можно перекрытия ставить». Посчитав, что уложил последний венец, он притащил несколько лаг, положил их поперёк, чтобы потом на них прибить пол. Выбрал в лесу потолще лиственницу, свалил её и, распустив бензопилой на доски, притащил их всё той же верёвкой в дом, сложил, решив не прибивать и не подгонять, пока не просохнут. «А то потом щели будут», – решил он.
Когда встал на уже готовый пол, сруб оказался в его рост. «Если я так потолок прибью, то головой цепляться буду», – сокрушённо подумал он. А ему так хотелось думать, что основная тяжёлая работа уже кончилась. На следующий день он свалил последнее дерево, распилил его и перетащил к срубу, в пиле бензина уже не было, и запасы все кончились.