успели?
– Я не Марина, а Яна, – с недоверием отвечает Яна и обнимает меня обеими руками, – вам маму позвать?
– Янка, ты что ль так вымахала? Зрение не то уже, вот с мамкой вас и попутал – похожи. А это твой карапуз что ль? – загорелым грязным пальцем он указывает на меня.
– Нет, не мой, – смущается Яна, но тут же принимает боевой вид, – вам что вообще надо? Вы кто такой?
– Так и будешь меня на пороге держать? – он игнорирует её вопрос и протискивается в квартиру, отталкивая нас плечом, – тебе, наверно, лет пять было, когда мы виделись. Дядька я твой, дядя Матвей, ну. А мальца как звать?
– Данила.
– А мать где?
– Спит.
– А отец? Буди папку!
– Нету его, ушёл, а когда вернётся, не знаю. Может, в другом месте его подождёте?
– Ишь, дерзкая какая. Давай мне пацана и иди чайник поставь, – он вытягивает меня из Яниных объятий, и я еле сдерживаю отвращение, потому что запах его бьёт мне прямо в нос.
– Ну хорошо, только отдайте ребёнка, – Яна соглашается, хотя сомнений и не пытается скрыть, а когда я снова оказываюсь у неё на руках, добавляет, – идите на кухню, руки вымойте только.
Она спешит в нашу комнату и укладывает меня в кроватку, а сама бросается за сумкой и достаёт из неё телефон, кнопочный, какими и не пользуется никто уже.
– Ало, бабушка? – говорит она в трубку через некоторое время, – к нам мужик какой-то пришёл, я его впустила… Сказал, что дядя Матвей… Я не могу его выгнать… Да ей плевать на всё, она и не поднялась даже, ба!.. Хорошо, жду.
Я остаюсь один и в тишине лежу, не знаю сколько. Разговора на кухне сквозь стены практически не слышно, и опять я предоставлен самому себе. Думаю о мамином лимонаде, о котором недавно вспоминал. Надо же, а ведь несмотря на весь хаос, поглотивший меня, всю эту чёртову неразбериху, я всё равно считаю её, Джессику Шервуд, своей матерью. И тепло, и грусть разливаются в моей груди при мысли о ней. Нелепо до крайности. Хочется сплюнуть со злости, но боюсь лишь подавиться собственной слюной.
Слышу, как открывается входная дверь, топот ног в коридоре и прихожей и разные голоса моих родственников: кажется, что собрались там сразу все – домой вернулись Нина Петровна и Кирилл, Яна и Матвей вышли из кухни и даже Марина, видимо, выползла из вечной своей спячки, чтобы поглядеть на шум, потому что я слышу её кашель.
– Это что такое?.. – начинает старуха, но тут же её хриплый голос перекрывает другой.
– Киря, – орёт Матвей, – Кирюха, иди сюда, братишка!
А дальше – какофония невнятных, перемешанных друг с другом голосов и звуков, потому что кричать начинают сразу все. Из всей этой суматохи понимаю немногое, но суть, кажется, улавливаю. Матвей буквально на днях освободился (а сидел он то ли за воровство, то ли за грабёж) и, не предупредив брата, поспешил сюда, потому что некуда ему больше пойти. Кирилл не возмущён, а только рад старшему брату, он уже пообещал постелить тому где-нибудь на полу. Нина Петровна