ступень может видоизменяться в пределах от 30 до 32; так и другие.
Можно было бы продолжить анализ страстей, характеров и темпераментов вплоть до 6-й, 7-й и 8-й ступеней. Но для нашей любознательности на первых порах достаточно будет пятой ступени, так как она дает совокупность гармонической фаланги, или домашней судьбы (destinee domestique). Итак, продолжаю.
В соответствии с единством мира материального и мира страстей система тяготения очень подробно описана и прослежена в механизме звездной системы. Мы видим там в клавиатуре 32 клавиши, или планеты, тяготеющие в сложной комбинации к унитеизму на основе равновесия и согласования всей системы со звездной сферой, в центре которой она находится. Переходя к подразделениям, и прежде всего к подразделению первой степени, система тяготеет к трем подочагам:
1) люксу, или солнечному центру;
2) к четырем группам, образуемым четырьмя планетами, имеющими луны;
3) к серии, образуемой сочетанием четырех групп и разных небесных тел вокруг солнечного стержня.
Перейдем к беглому рассмотрению двенадцати страстей коренной октавы второй степени.
XIII О двенадцати страстях, коренных в октаве[43]
Я уже дал их классификацию – пять чувственных, четыре аффективных, три распределительных. Трое последних едва известны цивилизованным; мы наблюдаем лишь их проблески, и эти проблески порождают великий гнев моралистов, яростных врагов наслаждения. Влияние этих трех страстей столь незначительно и проявляются они столь редко, что мы не имеем даже их отчетливой классификации; я должен был назвать их страстью к соединению (engrenante), страстью к переменам (variante) и градационной (graduante)[44]; но я предпочитаю именовать их по номерам – 10, 11, 12; я подожду с их определением, потому что трудно поверить, чтобы Бог, при всем его могуществе, мог изобрести такой социальный строй, где можно было бы утолить эти три страсти, столь ненасытно жаждущие наслаждения.
Семь страстей – аффективные и распределительные – зависят больше от души, чем от материи; они играют роль первичных. Их комбинированное действие порождает страсть коллективную или образуемую сочетанием семи других, подобно тому как белый цвет создается сочетанием семи цветов радуги; эту тринадцатую я назову гармонизмом, или унитеизмом; она еще более неизвестна, чем страсти номеров 10, 11 и 12, на которых я еще не останавливался; но и не зная их, можно рассуждать на тему о всеобщем их влиянии. Так я и сделаю.
Хотя эти четыре страсти – 10, 11, 12 и 13 – совершенно заглушены нашими обычаями цивилизованных, однако зародыши их живут у нас в душе; и это нас утомляет, тревожит в большей или меньшей мере в зависимости от активности этого зародыша в каждом отдельном человеке. Вот почему многие цивилизованные на протяжении всей своей жизни томятся даже в том случае, если они владеют всеми предметами своих желаний. Свидетельством тому Цезарь, который, взойдя на мировой престол, удивлялся тому, что, достигнув столь высокого ранга,