Как будто у пустоты на меня были свои планы…»
Равик открыл глаза. Тонкая линия света, подобно острию ножа, резанула его, казалось, до самой глубины мозга. Он сморщился, но постарался открыть глаза еще шире. Аккуратно двигая головой, огляделся по сторонам.
Он находился в больничной палате совершенно один. Лишь какой-то монотонный звук, похожий на гудение люминесцентной лампы, составлял ему компанию. Взгляд Равика пробежался по белым стенам, но не наткнулся ни на что особенно приметное.
«Где я нахожусь?» – задался он вопросом, на который ему суждено было получить ответ лишь спустя некоторое время.
За окном, как приметил Равик, была ночь. Слабый свет уличного фонаря проникал сквозь окно в палату и растворялся во внутреннем освещении. Он протянул правую руку к окну, будто бы стараясь дотронуться до него, пренебрегая всеми законами природы и здравого смысла. В тот момент его взгляд упал на собственное предплечье.
Несколько тонких полосок, длиной по несколько сантиметров каждая, параллельные друг другу, были нанесены на его руку. Равик, натужно выдохнув, дотронулся до полосок, но лишь очень слабо почувствовал изменения на поверхности руки. Приятная шероховатость. Никакой скованности движений руки. Вид тех полосок, что были для Равика чем-то посторонним, но, в то же время, уже принадлежавшим его телу, заставил сердце в груди биться быстрее. Он уронил голову на подушку.
Дверь палаты отворилась, и в помещение вошел статный немолодой мужчина с бакенбардами и пластиной телесного цвета, заменяющей ему часть лица. Поверх костюма был накинут белый халат. За ним вошла молодая медсестра. Она сразу же принялась снимать показания многочисленных приборов, установленных в углу палаты, подальше от больничной койки, на которой лежал Равик.
Мужчина скованно улыбнулся. Бегло осмотрел своего пациента.
– Где я нахожусь? – хриплым голосом спросил Равик. – Кто вы?
– Меня зовут доктор Свенссон. Я твой старый друг, Равик. Так уж получилось, что ты стал моим пациентом теперь. Никогда бы не подумал…
– Как я сюда попал?
– По собственной воле. Точнее, по необходимости, – Свенссон подошел к медсестре и что-то сказал вполголоса. Та кивнула и продолжила выполнять начатую работу. – Мы знали, что могут быть, так сказать, побочные эффекты. Поэтому я решил попридержать тебя здесь. В своей клинике.
– Но почему я ничего не помню? И почему вы зовете меня Равик? Это мое имя?
– Слишком много вопросов, – тон Свенссона стал более серьезным. – Постарайся еще немного отдохнуть. Твой мозг нуждается во временном покое. Лучше всего просто поспать, – доктор усмехнулся. – Я понимаю, что в твоей ситуации это будет не столь легко сделать. Но ты, все же, постарайся. В конце концов, мы с тобой знакомы много лет, и мне ты можешь доверять.
Слова доктора не вселили в Равика чересчур много надежды. Его голова упала на подушку, и он закрыл глаза, ожидая, что когда откроет их вновь, память сама по себе вернется к нему. Но все было куда сложнее.
Доктор Свенссон и медсестра покинули палату,