гибель.
– Поганая смерть… – буркнул я сердито, выдыхая дым в морозное небо, затянутое полотном бледно-серых облаков.
Я не знал, что делать: то ли бежать, то ли продолжать глушить эти видения. Они преследовали меня повсюду, даже в коротких мгновениях сна я видел лишь их, их, их! Огромные светящиеся глаза и гигантские силуэты, похожие на мутировавших собак с длинными когтями и широкой пастью. Они смотрели на меня из тьмы и, казалось… звали меня, звали пойти с ними, во тьму, Бездну, от которой я теперь старался как можно быстрее убежать. Не зная куда, не зная зачем, я пытался сообразить, как побыстрее свалить из этого могильника.
В дверь постучались.
– Открывай, старый алкаш! – кричал мне Клаус с порога. – Спиртом даже отсюда несёт!
– Заткнись, ради Бога… – прошептал я, выбрасывая истлевший окурок в окно. Затем напряг горло. – Иду я, иду!
Открыл им дверь, они вдвоём вошли внутрь. Стоило им аккуратно приземлиться на диван, как я тут же осознал, насколько давно они не были здесь. Ко мне вновь возвращалось давно забытое чувство одиночества, к которому, к сожалению, слишком быстро привыкаешь, а теперь они вновь были со мной, и я не хотел их отпускать, вновь причинять себе боль.
Повисло неловкое молчание. Я смотрел куда-то в пустоту, Клаус с Лили вперили свои взгляды в меня.
– И тебе это нравится? – мой друг первый нарушил тишину, пнув пустую бутылку, одиноко стоявшую возле дивана.
– Ещё как, – ответил я и измученно улыбнулся. – Не видишь, я цвету и пахну.
– То, что ты пахнешь, мы чувствуем. Помойся хоть! Сколько ты не выходил из дома?
– Недели две-три, может, больше. Да мне и не нужно, – отвечал я, закуривая ещё одну сигарету.
– Ты теперь отшельник? Или просто из ума выжил? – усмехнулся Клаус.
Я не ответил.
– Пойми, – продолжил тот, – мы пришли, потому что волнуемся. Чем ты вообще занимаешься, а? Прожигаешь свою жизнь ради какой-то бутылки виски? Это не должно было сломить тебя, я думал, ты сильнее. Видимо, ошибался.
– А сам-то… – буркнула Лили, – не помнишь, как я с тобой боролась?
– Это было очень давно, и вообще не вмешивайся! – с раздражением в голосе ответил Клаус.
– Как мне не вмешиваться, он и мой друг тоже.
– Ах, ну тогда пожалуйста, вправь своему другу мозги, – Клаус встал и вошёл в кабинет, откуда продолжала играть одна и та же песня. Спустя полминуты она оборвалась, и в доме воцарилась практически могильная тишь.
Лили смотрела на меня. Я на неё.
– Ну, что скажешь? – я не выдержал первый.
– А что тут скажешь… – расстроенно ответила она. – Покатился, пустил жизнь по… не буду вслух говорить, ты и так всё знаешь, Адам. Меня только мучает вопрос: почему? Что-то стряслось?
– Всё просто чудесно, клянусь, – соврал я, положа руку на сердце. Мне хотелось бы рассказать хоть кому-нибудь, но знал,