в этот момент вполне объяснимый страх сменился яростью. Кто-то смеет по ночам вторгаться в его жилище, ходить по комнатам и, возможно, рыться в его бумагах! Доверенное лицо его покровительницы, королевы-матери? Или шпион де Люиня, оклеветавшего Люсона и тем самым избавившегося от влиятельного соперника? Или, может, кто-то из своих, живущих в этом же доме, повадился знакомиться с незаконченными богословскими трудами и личной перепиской? Кто же? Смиренный капуцин – секретарь Ле Масль? Маркиз? Или шурин, благородный Франсуа де Виньеро дю Пон-Курле?
Таиться далее не имело смысла; из кабинета не было другого выхода, он выследил негодяя и загнал его в ловушку! Еще два шага – и лунный свет, ниспадающий через окно кабинета, обозначил прямоугольник двери. Выставив кинжал перед собой на манер шпаги, Люсон буквально ворвался внутрь, нащупал за спиной сначала одну створку, затем другую – и сомкнул их. Ловушка захлопнулась.
Епископ был готов либо к стремительному нападению застигнутого врасплох злоумышленника, либо к тому, что незнакомец попытается воспользоваться отсутствием освещения – спрятаться, укрыться под столом или за другими предметами мебели, слиться со стеной в темном углу, перехитрить хозяина кабинета и, прикрываясь суматохой и нерасторопностью обитателей дома, исчезнуть, сбежать, как случилось уже два раза подряд. Сердце Люсона колотилось, капельки пота разъедали глаза, рука крепко сжимала оружие, готовая в любой момент пустить его в ход…
Однако произошло то, чего он никак не ожидал.
– Вы мужественный человек, Арман! – сухим бесцветным голосом прошелестел неподвижный сгусток мрака, который епископ сперва принял за тень от тяжелой портьеры. – Мужественный, решительный и сообразительный – всего две ночи потребовалось вам на то, чтобы понять: не нужно никого звать при моем появлении, эта встреча касается только нас двоих.
Люсон вряд ли мог бы сам сию минуту назвать себя мужественным, однако его больше волновал голос и его интонации, он внимательно прислушивался к словам, пытаясь обнаружить в них угрозу или скрытый сарказм – дополнительную пищу для собственных страхов. Однако хорошо уже то, что этот некто – явно не из обитателей дома, чужак. Арману было бы крайне неприятно застать здесь тех, кому он доверял – секретаря, брата или шурина, ибо это означало бы еще одно предательство, еще один подлый удар в спину.
– Встреча? – чересчур резко от нервного возбуждения переспросил наконец он. – Но я не искал с вами встречи! Кто вы? Почему тайком проникли в мое жилище? И как вам вообще удалось проделать это трижды?
– Мне будет трудно мигом ответить на все вопросы, которые интересуют вас сейчас и заинтересуют в дальнейшем. Наберитесь терпения, Арман! Главное, что вы должны усвоить сразу: я вам не враг. А в ближайшем будущем, которое начнется уже нынешней ночью, надеюсь стать другом.
– Я хочу знать, с кем говорю. Назовитесь и покажите мне свое лицо, иначе я вынужден буду позвать прислугу!
– И вновь